Наедине - Юлия Амусина

Его пальцы между моих ног, находят клитор, сжимают, и теперь я трясусь, извиваюсь под ним пылающей змейкой, до побелевших костяшек сжимая пальцами влажную простынь. Когда он делает так, подчиняя себе мой разум и мое тело, я могу позволить ему все, что угодно. Это безумие, застлавшее мне глаза, заставившее отступить извечную бдительность и поверить в то, что все может быть по-другому, стоит лишь обрести человека, с которым не страшно броситься в бездонную пропасть, разверзнувшуюся между двумя параллельными реальностями.

Наши полярные миры, не имеющие между собой ни единой точки соприкосновения, вопреки всем прогнозам начинают угрожающе нестись навстречу друг другу.

Я и не подозревала, что такое вообще возможно.

Но он тот, с кем я бросилась бы куда угодно.

Глава 24. ТВОЯ ЛЮБОВЬ — САМОУБИЙСТВО

Миха

Она спит, свернувшись клубком, просунув под подушку обе ладони. Без устрашающе черных кругов под глазами, с волосами, разметавшимися вокруг лишенного краски лица, она похожа на ангела, о существовании которых я, впервые задумавшийся о таких вещах, имею самое смутное представление. Сегодня мы не нарушили привычный ей режим, уснув под утро, за пару часов до того, как писк будильника прервал мою глубокую нирвану, напомнив о служебном долге и том, что если я сегодня не появлюсь в «Олимпе», ко мне, пожалуй, заявится потерявший терпение отец. А я, в отличие от Катьки, еще не придумал дельного способа вернуть хотя бы каплю доверия в наши сложные семейные отношения.

Понимая, что с каждой последующей секундой риск моего опоздания на работу неуклонно возрастает, я все еще продолжаю валяться рядом с Фимой, оттягиваю время, не желая нарушать ее сон, да и просто двигаться, когда она наконец-то лежит у меня под боком, лишенная своей агрессивной повседневной маскировки, спокойная и трогательно беззащитная. Настоящая, не способная меня оттолкнуть. Чем больше смотрю на нее, тем сильнее начинаю понимать этого спятившего психопата из ее путаных рассказов, насколько бы реальным он ни был. Из-за такой, как она, можно в одночасье свихнуться, сбиться с пути, даже не заметив неверного поворота, заменить действительность суррогатом из ее имени, окончательно потерять себя на дне темного омута ее угольных глаз. И эта бросающаяся в глаза хрупкая беззащитность непоправимо обманчива. Вот где спрятано ее секретное оружие. Точный прицел, и пораженный противник падает лицом вниз у самых ее ног. Она спит, а у меня от ее близости плавятся остатки поплывшего мозга, где все еще очень туго с пониманием того, что происходящее недавно в этой комнате вовсе не бред моей воспаленной фантазии. Я не спал, и мой мозг хоть и отключался попеременно, не был затуманен какими-либо симулирующими веществами, способными вызвать ложные воспоминания. Я помню эту ночь едва ли не до мельчайших подробностей, усомниться в которых не позволяют ноющие царапины на моей спине, оставленные ее острыми ноготками. Помню, как с жадностью сминал в руках ее отзывчивое тело, находясь на грани помутнения рассудка, боясь не сдержаться, дать волю чувствам и наброситься на нее, такую до безумия желанную, случайно причинить боль, которая может напомнить ей о чем-то, что должно было безвозвратно остаться в прошлом. Но этой ночью она была именно со мной. Держу пари, в ее мыслях не осталось места для тревог. Удачно перестроившись на ее волну, я получил к ней полный доступ, я чувствовал ее всю, от кончиков пальцев до взбившихся на макушке волос, губами, языком, влажными ладонями по коже…