Се ля Ви! - Соро Кет (2022)

Отец говорил: собаки чуют больше, чем люди. Если кому-то не нравится их хозяин, собака это поймет.

Герцог явно чуял что-то не то.

Он перестал подрагивать рыком в сторону Эрика, посмотрел на меня и решительно мотнув головой, отодвинул меня за спину. Это было бы мило и трогательно, но за его спиной опять был камин. Вспомнив рассказы Маркуса о главенстве, я взяла Герцога за ошейник и решительно выдворила из гостиной.

Пока я этим занималась, в гостиной что-то произошло. Что-то, от чего температура понизилась.

Эрик показался мне неприступным и абсолютно чужим. Лизель, которой он тоже явно не нравился, что-то говорила о спорте.

– Горные лыжи! – ответил он без запинки. – Недавно я купил себе домик в Альпах.

– Чудесно, – сказала Лизель. – Наши мужчины, по большей части ездят верхом. Хотя, молодежь стала увлекаться яхтингом. Вы знаете, как это происходит: стоит одному из них купить яхту, яхты начинают покупать все.

Я тихонько присела на край тахты.

Эрик опасливо подобрался на своем месте, скосив на меня глаза.

– Я пилотирую вертолет, – сказал он с гордостью. – Чтобы была возможность сесть за штурвал и махнуть в Альпы.

– Как интересно, – сказала Элизабет. – И вы собираетесь парковать эту штуку здесь?

– Нет, нет, – испуганно сказал Эрик. – Я не собираюсь покупать личный!..

Я как раз размышляла, как умно и ловко Лизель раскрутила парня на откровения, когда Эрик спросил вдруг:

– Могу я поговорить с вашей внучкой наедине?

– Естественно, – Лизель поднялась. – Было приятно узнать вас, Эрик.

Он пожал ей руку.

Лизель ушла.

Каминные часы пробили ровно шесть тридцать. Я рассмеялась, уловив в этом знак. Эрик взял меня за руку. Он был уверен в себе и очень жалел меня.

– Послушай, – сказал он, – я, видимо, не так тебе объяснил. Мне, правда, хотелось побывать в Штрассенберге. Увидеть своими глазами один из этих домов, но… Я понимаю, что ты испытываешь. Я тоже когда-то был молод и влюблялся, очертя голову. Я, правда, не хотел подавать надежд.

Не найдя слов, я прокашлялась и нервно сжала пальцы между колен. Лизель говорила мне, что парней нельзя брать за яйца и класть на матрас. Надо дать им время опомниться и настроиться. Что это бред, будто у них все время стоит. Что современные женщины еще хуже средневековых доярок. Что, мол, доярки хотя бы ласково беседовали с коровами и мыли им вымя прежде, чем начать доить. А женщины сразу хватают парня за член и возмущаются, если тот от страха становится еще меньше.

Но я не брала этого дурака за член! Я даже не собиралась! Он напросился в гости, я не нашла повода ему отказать. И пригласила в дом, когда ушел Маркус.

Герцог яростно царапал лапой дверную ручку. Краем мозга, я поняла, что Маркус убьет его, или нас обоих, когда увидит. Но сил не было встать. Мимо пробежала горничная.

– Выпустите собаку, – пискнула я ей вслед. – Он двери испортит.

Девушка с размахом перекрестилась, словно я ей велела освободить дракона.

– Что… что происходит? – уточнил Эрик.

Тут Герцог сам сумел зацепить ручку и орудуя головой, как домкратом, отодвинуть дверь в сторону.

– Самара мама! – вскричала горничная, встав на лестнице и уставилась на него, крестясь с такой скоростью, что Герцог испугался и тоже встал, свесив голову. Его брыли раздувались на каждом вдохе. Лоб сморщился, глаза смотрели наивно и широко.

Лизель громко свистнула. Герцог каким-то образом улавливал высокие звуки. Он развернулся и тяжело потрусил на зов. Это было почти смешно.

– Ты сто раз на дню таскаешь ему сухарики, – вызверилась я. – Какого черта ты вдруг решила начать бояться его?

– Ну, знаете, фройляйн Виви, – фамильярно сказала горничная. – Так страшно он еще не рычал ни разу! Не все тут с детства привыкли к собакам больше себя.

Она была чертовски права: я еще в жизни не видела Герцога таким.

– Да, ты права…