Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

Когда я вошла в спальню, погрузилась во мрак, при моем уходе с улицы пробивался свет, но теперь, солнце окончательно зашло, а Биркан не потрудился включить свет. Его силуэт виден через открытую балконную дверь, из которой пробивается холодный, ночной ветерок.

Парень сгорбился, уперся локтями на каменное ограждение, а лбом устало уткнулся в свои ладони.

Я медленно подошла ближе, стараясь не беспокоить его громкими шагами, или светом, медленно положила ладонь на его плечо, он едва заметно дернулся, ещё сильнее согнул спину и всхлипнул.

Больше он не сдерживал себя, он поднял лицо, глядя куда-то в темноту, где прошлой ночью я разглядывала отдаляющийся свет фар машины Джана, которого больше никогда не увижу. По щекам Биркана текли горючие слезы, он потерял лучшего друга, от которого в последнее время отдалился.

Я молча обняла его со спины, прижимаясь телом, словно хотела согреть, спрятать, от всех этих кошмаров и страданий.

— Он был самым лучшим человеком, я всегда это знал, и никогда не забуду. И тебя ведь он любил, наверное, даже сильнее… Всё просил меня не делать тебе больно, раз сам не может вырвать тебя из моих рук. Один раз мы даже чуть не подрались, когда он написал тебе. Всё кричали, выясняли отношения. Если бы я знал, что случиться, я бы никогда…

Глава 35. Биркан

Настал день похорон, мы с Кадер пришли вместе, она даже держала меня под руку. Не думаю, что она хотела быть рядом, просто сегодня обула туфли на каблуках, а ходить на них не умеет, вот я и стал её временной опорой, но на самом деле, её присутствие было моей опорой.

Едва мы появились в назначенном месте, Кадер перехватила Мелике, отводя в неизвестном мне направлении. Очень быстро я лишился своей поддержки.

Рядом с ней становилось спокойнее, она всегда внимательно слушала, сожалела и будто наполняла силами, словно из неё исходила живительная энергетика, которой нам всем так не хватало.

Я вошел в дом через дверь работников, чтобы найти друзей, нужно было свернуть в узкий, плохо освещенный коридор. В маленькой комнате, похожей на коморку, с маленьким окном, занавешенным шторой ручной работы, принадлежащей тетушке Чаглайан, я и встретил парней.

Анри, с пустыми глазами, направленными на его вычищенные ботинки из натуральной кожи, сидит на старом мягком кресле, на верхушке которого постелена кружевная салфетка.

Озгюр же уложил голову на колени старой няни, которая мягко поглаживает его по рыжим курчавым волосам, глаза у него закрыты, под ними огромные синяки, он, как и мы, не спал все эти дни.

— О, господин Биркан, добро пожаловать, — мягко улыбнулась мне старушка, ребенок на её руках открыл глаза и молча протянул мне руку для приветствия.

— Как вы поживаете?

— Как мы теперь можем жить? — Печально улыбнулась женщина. — Но ничего, Всевышний забрал его к себе, теперь у моего мальчика будет лучшая жизнь.

На её старческих седых глазах появились слезы, она не в первый раз теряет близких. Много лет назад умер её сын, и близнецов она воспринимала, как собственных внуков, которых жизнь не успела к ней послать.

— Не плачь, матушка Чаглайан, — Озгюр взял сморщенную, морщинистую ладонь старушки и приложил к губам. Его глаза поражали своей краснотой и припухлостью, таким друга я ещё не видел. Сколько бы братья не ругались между собой, всегда оставались верными друг другу, защищали и не оставляли в беде. — У тебя ведь ещё есть я.

— Знаю, сынок, и твоих деток когда-нибудь увижу.

— Конечно, ещё и воспитаешь, как нас с братом.

Эту идиллию, и первую спокойную реакцию Озгюра, прервал Анри, своим тихим, безэмоциональным голосом. Прошлые дни он держался лучше нас, убеждал, что Джан всегда будет жив в нашей памяти, но сегодня и он не выдерживает.

— Нужно идти, нехорошо опаздывать…