Любовь и другие слова (ЛП) - Кристина Лорен

Дело было не только в том, что месячные у меня начались намного позже, чем у всех моих друзей, и даже не в том, что папе было трудно со мной общаться, и не в том, что моя мама умерла, и не во всем этом. А может, это было все вместе. Я любила своего отца больше всего на свете, но он был так плохо подготовлен ко всему этому. Без сомнения, я знала, что он внизу, пятится, прислушивается к звуку моего голоса, чтобы понять, правильно ли он поступил, позволив Эллиоту подняться наверх, или его инстинкты были ошибочными.

— Я в порядке, — сказала я, надеясь, что сказала достаточно громко, чтобы слова дошли до лестницы. Меньше всего мне хотелось, чтобы они оба были здесь, наверху, и беспокоились обо мне.

Нахмурившись, Эллиот взял мое лицо в свои руки, чем поверг меня в шок, и его глаза искали мои. — Пожалуйста, скажи мне, что случилось. Это из — за твоего отца? Школа?

— Я действительно не хочу говорить об этом, Элл. — Я немного отстранилась, вытирая лицо. Мои пальцы были мокрыми, что объясняло панику Эллиота. Должно быть, я действительно рыдала, когда он вошел.

— Мы здесь все друг другу рассказываем, помнишь? — Он неохотно отодвинулся назад. — Таков уговор.

— Я не думаю, что ты хочешь это знать.

Он уставился на меня, не обращая внимания. — Я хочу это знать.

Соблазнившись на его блеф, я посмотрела ему прямо в глаза и сказала: — У меня начались месячные.

Он несколько раз моргнул, прежде чем выпрямиться. Цвет распространился от его шеи к скулам. — И ты расстроена из — за этого?

— Не расстроена. — Я прикусила губу, размышляя. — В основном, облегчена. А потом я прочитала письмо от мамы, и теперь мне немного грустно?

Он улыбнулся. — Это прозвучало ужасно похоже на вопрос.

— Просто всю жизнь ты слышишь о месячных. — Говорить об этом с Эллиотом было… в общем — то, не так уж плохо. — Ты думаешь, когда это случится, на что это будет похоже, будешь ли ты чувствовать себя по — другому после этого. Когда у твоих подруг появляются свои, ты думаешь: — Что со мной не так? Это как маленькая биологическая бомба замедленного действия, сидящая внутри тебя.

Он прикусил губу, пытаясь подавить неловкий смех. — До сих пор?

— Да.

— Ну, а ты? Чувствуешь себя по — другому?

Я покачала головой. — Не совсем. Во всяком случае, не так, как я думала. Такое ощущение, что что — то пытается прогрызть себе путь из моего желудка. И я немного раздражительна.

Эллиот поднял одеяло и сел рядом со мной, обхватив меня за плечи. — Я ничем не помогу, но мне кажется, я должен быть счастлив за тебя.

— Ты ведешь себя очень по — взрослому и не по — мальчишески. Я ожидала меньше сострадания и больше неуклюжести. — У меня закружилась голова от тепла его тела и ощущения его руки вокруг меня.

Он выдохнул смех в мои волосы. — У меня на подходе младшая сестра, и мама настаивает на том, что это моя работа — показать ей, что к чему, помнишь? Так что мне нужно, чтобы ты все объяснила.

Я прижалась к нему, закрыв глаза от жгучих слез.

— Могу ли я что — нибудь сделать? — тихо спросил он.

В моей груди поселилась тяжесть. — Нет, если только ты не сможешь вернуть мою маму.

Вокруг нас воцарилась тишина, и я услышала, как он несколько раз вдохнул, готовясь к разговору. Наконец, он остановился на простом — Я бы хотел.

Я кивнула ему, вдыхая резкий запах его дезодоранта, тягучий запах его мальчишеского пота, запах мокрого хлопка на его футболке после пятнадцатифутовой пробежки под летним дождем от его крыльца до моего. Это было так странно, что просто услышав его слова, я почувствовала себя в миллион раз лучше.

— Ты хочешь поговорить об этом? — прошептал он.

— Нет.

Его рука нежно провела вверх и вниз по моей руке. Я знала, не заглядывая далеко и широко, что таких мальчиков, как Эллиот, нет нигде.

— Мне жаль, что ты ворчливая.

— Мне тоже.

— Хочешь, я принесу бутылку с теплой водой? Я делаю это для мамы.