Любовь и другие слова (ЛП) - Кристина Лорен

Но с другой стороны, мы никогда не делали его и с ней. Когда родителями были два иммигранта двадцать первого века в первом поколении, День благодарения не был праздником, о котором кто — то из нас сильно заботился. Но теперь у нас была хижина, и почти неделя выходных, когда нам нечем было заняться, кроме как ловко рубить дрова и читать перед огнем. Совершенно нелогичным казалось расточительство — не попытаться хотя бы приготовить праздничную еду.

Но стоя здесь, перед перспективой приготовления такого огромного блюда на двоих, готовить казалось гораздо более расточительным.

— Это тринадцать фунтов, — сказал папа, — как минимум. — С выражением легкого недовольства он вытащил птицу из ящика и осмотрел ее.

— Разве у них нет просто… — Я махнула рукой в сторону мясного отдела, на выставленные там грудки.

Папа уставился на меня, не понимая. — Что?

— Ну, знаешь, просто маленькой груди?

Он захихикал. — Груди?

Я простонала, проходя мимо него, чтобы найти грудку индейки с костями, которую мы могли бы зажарить меньше чем за полдня.

Подойдя ко мне сзади, папа сказал: — Это более подходящий размер. — Наклонившись, он добавил с подавленным смехом: — Грудь приличного размера.

Огорченная, я отпихнула его и направилась в отдел продуктов за картофелем. Там стояла мама Эллиота, мисс Дина, с малышкой Алекс в слинге.

У нее была тележка, полная продуктов, телефон у уха, когда она с кем — то болтала, спящий ребенок прижимался к груди, и она осматривала желтый лук, как будто у нее было все время в мире. Она родила три месяца назад и была здесь, готовясь приготовить огромный обед для своего отряда прожорливых мальчишек.

Я смотрела на нее, ощущая извращенное сочетание восхищения и поражения. Мисс Дина делала все так легко, в то время как мы с папой едва могли понять, как приготовить праздничный обед на двоих.

Увидев меня, она сделала крошечный двойной дубль, и, возможно, впервые в жизни я представила себя чужими глазами: спортивные штаны из команды по плаванию, мешковатая толстовка Yale, которую папа подарил маме много лет назад, шлепанцы. И я стояла, глядя на широкий ассортимент продуктов, без матери и явно ошеломленная.

Мисс Дина закончила разговор и пододвинула свою тележку ко мне.

Она посмотрела на мое лицо, затем перевела взгляд на пальцы ног и обратно. — Вы с папой планируете завтра готовить?

Я одарила ее, как я надеялась, шутливо — уверенной ухмылкой. — Мы попробуем.

Она поморщилась, глядя мимо меня и делая вид, что волнуется. — Мейси, — сказала она, заговорщически наклонившись ко мне, — у меня больше еды, чем я знаю, что с ней делать, и с маленьким Алексом здесь… мне бы очень помогло, если бы ты и твой папа пришли ко мне. Если бы вы помогли мне почистить картошку и сделать булочки, вы были бы просто спасением.

Ни за что на свете я бы не отказалась.

Весь день — даже в нашем доме — пахло выпечкой, растопленным маслом и индейкой. Ветер доносил запахи готовящейся еды в наше окно, и мой желудок грыз сам себя.

Мисс Дина сказала нам приходить в три, и я даже не могла рассчитывать на то, что Эллиот будет развлекать меня до этого времени, потому что, без сомнения, его отправили на работу.

Я слышала, как работает газонокосилка, как работает пылесос. И, конечно, я слышала грохот футбола по телевизору в гостиной, проникающий из их дома в наш. К тому времени, когда мы пришли с вином и цветами в две минуты третьего часа, я была почти безумна от предвкушения.

Папа хорошо зарабатывал, и в нашем доме в Беркли были все материальные блага, в которых мы могли нуждаться или желать. Но чего мы никогда не могли купить, так это хаоса и суеты. Нам не хватало шума, раздоров, радости от переполненных тарелок, потому что каждый настаивал на приготовлении своего любимого блюда.