Любовь и другие слова (ЛП) - Кристина Лорен

Боже, я веду себя нелепо. Но на самом деле Шон и Фиби кажутся вполне самодостаточной парой. У меня никогда не было такого чувства к нам с папой. Мы, конечно, любили друг друга, но без мамы мы оба были как бы потеряны, с протянутой рукой, когда пытались пробиться через каждый день.

Примерно в миллионный раз я задаюсь вопросом об Эшли и о том, какой женой она, должно быть, была для Шона, в те времена, когда он еще не был новым горячим художником в Сан — Франциско, когда он все еще был просто голодающим художником, женившимся на женщине на пути к звезде MBA в финансовой сфере. Я знаю, что Фиби появилась до того, как они запланировали завести детей, и когда Эшли еще только поднималась по карьерной лестнице. Была ли она когда — нибудь дома? Воспитывал ли Шон маленькую Фиби, занимаясь с ней каждую секунду, пока она не пошла в школу, так же, как мама воспитывала меня?

Как бы изменилась моя жизнь, если бы папа чаще бывал дома, когда я была маленькой? Как бы все изменилось, если бы он умер, когда мне было десять лет, а не мама?

Мне становится плохо от этой мысли, как будто я только что пожелала какую — то альтернативную реальность, в которой первым погиб бы мой отец. Испытывая чувство вины, я произношу тихое — Я не хотела этого — в воздух вокруг себя, желая забрать назад все плохое, что я только что выкинула. Хотя его тоже уже нет.

Шон и Фиби развлекают себя игрой в 'Я шпион' во время короткой поездки в парк. Сабрина и Дэйв ждут нас с малышкой Вив в сложной коляске, когда мы приезжаем. Шон, Дэйв и дети идут в парк, чтобы найти хорошее место, а Сабрина ждет остальных со мной ближе к парковке.

Я смотрю, как двое мужчин уходят, любуясь ими со спины.

— Это прекрасные мужчины, — говорю я, а затем поворачиваюсь и вижу, что Сабрина пристально смотрит мне вслед. — Что?

— Как дела? — спрашивает она. — Ты сегодня выглядишь сексуально.

Я опускаю взгляд на то, что я наконец — то выбрала для этого не по сезону теплого дня: белая майка, симпатичные джинсы с манжетами и толстое золотое ожерелье. Собрав свои длинные волосы в очень нарочито и искусно беспорядочный пучок, я вдруг задаюсь вопросом, не выгляжу ли я так, будто слишком старалась — я знала, что ожерелье — это слишком. На Сабрине старые обрезки и рубашка для кормления. — Я слишком старалась? Я всегда беспокоюсь, что забыла, как одеваться.

— Нервничаешь?

Я качаю головой. — Волнуюсь.

— Я тоже. Я никогда с ним не встречалась.

— Я имела в виду, что я рада выходному дню, маленькая пособница. Но раз уж ты об этом заговорила, ты также никогда не встречалась с Никки и Дэнни, — напоминаю я ей.

Сабрина смеется, подходит ближе, чтобы обнять меня за плечи. — Я знаю, что ты знаешь их с начальной школы, но, думаю, мы оба знаем, кто мне больше всего интересен.

Я оглядываюсь назад, где Шон и Дэйв исчезли из виду. — Шон кажется на ноль процентов странным по поводу Эллиота.

— Разве это не хорошо?

Я пожимаю плечами. — Конечно. Но я все еще чувствую себя виноватой за то, как много я думаю об Эллиоте и прошлом, а когда я говорю об этом с Шоном, он такой — 'Все нормально, детка, ничего страшного'. Но, может быть, это потому, что я не совсем честна с ним о том, каково это — видеть Эллиота? Хотя, — добавляю я, размышляя вслух, — Шон сразу же предположил, что это нечто большее, чем просто встреча со старым другом, когда я заговорила об этом, но его это даже не смутило. Это странно?

Сабрина отвечает на мой лепет беспомощным взглядом. По крайней мере, я не единственная, кто в замешательстве.

Я простонала. — Наверное, я просто слишком много думаю.

— О, я уверена, что это так. — Я слышу в ее голосе изюминку, полное отсутствие убежденности, но у меня нет времени сомневаться, потому что я вижу Никки и Дэнни, идущих по тропинке к нам. Взяв скорость, я бегу к ним, обнимая сначала Никки, а затем Дэнни.