Неверная - Айаан Али (2012)

Конечно, мы любили истории, которые рассказывала бабушка, но по большому счету не обращали на нее внимания. Она «пасла» нас, как своих коз, только их она могла привязать к дереву, а с нами ей приходилось куда труднее. Сказки и потасовки были нашими единственными развлечениями; мне кажется, я впервые взяла в руки игрушку лет в восемь, когда мы перебрались в Саудовскую Аравию. В Сомали мы все время задирали друг друга – то Хавейя и Махад гонялись за мной, то мы с Хавейей за Махадом. Примириться с братом я не могла. Мы ненавидели друг друга. Бабушка говорила, что это из-за того, что я родилась всего через год после Махада и украла у него мамины колени.

Папы у нас не было, потому что он сидел в тюрьме.

Я его совсем не помню.

* * *

Большинство взрослых, которых я знала, выросли в сомалийских пустынях. Сомали – самая восточная и одна из самых бедных стран Африки. Территория, на которой она расположена, вдается в Индийский океан, охватывая край Аравийского полуострова, а затем спускается вниз по побережью, к Кении. В поисках пастбищ для скота моя семья постоянно кочевала по северным и северо-восточным пустыням, останавливаясь в одном месте на пару сезонов. Когда воды и травы начинало не хватать, а дожди никак не приходили, мои предки разбирали хижину, грузили циновки на верблюдов и шли дальше на поиски места, где можно будет прокормить животных.

Бабушка научилась свивать сухие стебли так плотно, что в сплетенном из них кувшине можно было нести воду несколько миль. Из сучьев и циновок она могла соорудить небольшой полукруглый домик, который затем можно было разобрать и погрузить на норовистого верблюда.

Когда бабушке было около десяти лет, ее отец, пастух из клана Исак, умер, а мать вышла замуж за ее дядю. (Распространенная практика, которая помогает сохранить нажитое и избежать проблем.) Через три года богатый сорокалетний кочевник по имени Артан попросил у дяди руки моей бабушки. Артан принадлежал к Дхулбаханте, достойной ветви клана Дарод. Его все уважали, он прекрасно управлялся с животными и всегда знал, когда нужно сниматься с места и где пойдет дождь. Другие члены клана обращались к нему за помощью в разрешении споров.

Артан уже был женат, но в его семье был всего один ребенок – дочка, чуть помладше моей бабушки. Решив взять вторую жену, Артан сначала выбрал отца будущей невесты – достойного человека из хорошего клана. Девушке надлежало быть работящей, сильной, молодой и невинной. Бабушка подходила как нельзя лучше. Артан заплатил за нее выкуп.

Через несколько дней после свадьбы бабушка сбежала. Ей почти удалось дойти до дома, когда муж догнал ее. Он позволил ей ненадолго остаться у матери – восстановить силы. Спустя неделю отчим отвел ее к Артану и сказал: «Это твоя судьба».

Всю оставшуюся жизнь бабушка вела себя безупречно. Вырастила одного сына и восемь дочерей, целомудрие и трудолюбие которых никогда не подвергались сомнению. Бабушка привила им выдержку, покорность и чувство собственного достоинства.

Она пасла скот, разжигала огонь, плела изгороди из прутьев и колючих ветвей. У нее были жесткие руки и жесткий характер, и когда ее муж проводил собрания клана, она прятала дочерей от мужчин, песен и барабанного боя. Лишь издалека они могли слышать поэтические состязания. Бабушка не ревновала к старшей жене, но старалась держаться от нее подальше. Когда та умерла, бабушка терпеливо сносила выходки заносчивой падчерицы Кхадиджи, которая была ей почти ровесницей.

У Артана было девять дочерей и молодая жена, поэтому самой главной задачей для него стала защита их чести. Он старался не подпускать к ним близко других кочевников и неделями бродил по отдаленным пустыням в поисках пастбищ, где не было бы ни одного молодого мужчины. Мы сидели под деревом талал перед нашим домом в Могадишо[1], и бабушка часто рассказывала о незабываемом ощущении пустоты, которое возникает, когда сидишь возле хижины, построенной собственными руками, и смотришь в бесконечную даль.