Подсолнух - Ирина Воробей

Татьяна выходила на сцену с волнением, как будто снова оказалась в балетной академии и сдавала государственный экзамен, только вместо ректора ее главным экзаменатором была Арина, сама того не подозревая. Встретив выступающих аплодисментами, зал затих в ожидании. Русик за кулисами возился с ноутбуком. Он обещал дать им сигнал к началу, поэтому обе девушки смотрели за штору, а не в зал. Наконец, сигнал был подан, заиграла мелодия Юры. Лада начала с междометий. Татьяна, сидя за подругой, ощущала, как напряжены ее нервы. Эта нервозность передалась и ей, мгновенно, как вирус. Девушка ощутила, как сверху вниз на тело сползает сетка сомнения и неуверенности и сковывает движения.

Мать Лады сидела в пятом ряду, ближе к правой стене зала и внимательно смотрела на сцену, как и все остальные зрители. Из толпы ее выделял высокий рост, алая помада и глубокий вырез острым треугольником посередине торса со слегка выступающими полусферами аккуратных грудей. Татьяна взглянула на нее, но Арина смотрела на дочь, не обращая внимания ни на что другое. Однако приятное чувство ощущаемой поддержки пронзило девушку. Она вспомнила, как ее отец точно так же всегда следил за ее выступлениями. Это бодрило. И вместе с музыкой и эффектами танцовщица начала движение под Ладин певучий речитатив.

Татьяна с прыжком поднялась. Бабочки вспорхнули, словно осколки при взрыве бомбы. Взрыв совпал с переходом с мажорного лада на минорный и передышкой между битами, что создавало ощущение замедлившейся на секунду вспышки, которая резко изменила мир. Вслед за бабочками она прыгала по сцене, кружась вокруг Лады, изображая телом то плавные волны, то резкие порывы ветра, отчего бабочки рассыпались во все стороны света, как конфетти. Затем, опустившись на пол, она подняла руками из-под земли траву, которая тонкими колосками, медленно извиваясь, стремилась к небу. Татьяна встала, начала помогать ногами, махая ими то в одну, то в другую сторону. Трава медленно росла под музыку, соединяясь в центре. Бабочки тоже слетались вместе, образуя большое сердце. Голубой сменился на розовый, затем на бордовый. Зеленая трава превратилась в красные сосуды, опутавшие сердце. Музыка стихла. Только биты, похожие на сердечный стук, сокращались в воздухе, а вместе с ними и сердце экспрессивно набухало и как будто сдувалось. Потом снова заиграла мелодия, сердце разлетелось на бабочки, которые в полете снова сменили окрас на голубой. Ноги и руки несли Татьяну от края к краю. В конце все бабочки снова собрались в два больших голубых глаза, а трава, прикинувшись ресницами, обрамляла их сверху и снизу. Снова притихла музыка. Снова послышался сердечный ритм. С каждым ударом глаза моргали. Затем музыка все оборвала. Бабочки разлетелись. Татьяна завертелась по сцене в неистовстве, кружа за собой визуальные эффекты. Бабочки, узоры и осколки вихрем взмыли ввысь, повторяя вращения ее тела, а потом девушка резко приземлилась в самом центре, за Ладой, сев на колени и опустив голову, и весь вихрь распался мгновенно и рассыпался пеплом наземь. На стене по одной осталось порхать несколько бабочек, медленно растворяясь в воздухе. Прозвучал последний бит. Лада склонила голову и обняла себя руками. Татьяна параллельно проделала то же самое, только сидя. Все стихло. Последняя порхающая бабочка растворилась в белизне стены. Зал захлопал.

Аплодисменты были громкими. Арина довольно кричала: «Воу!», стараясь преодолеть гул оваций. Лада с Татьяной быстро поклонились и убежали за кулисы, где их с довольной улыбкой встречал Русик. Проекция не подвела. Правда, один раз Татьяна после вращений приземлилась не совсем в то место, которое планировала, но быстро вернулась в нужное. Это они обсуждали уже в кабинете, весело смеясь. Волнение быстро прошло. Дальше конкурсом можно было наслаждаться из зала.

Пока жюри подводило итоги, зрители могли размяться под современную музыку. В светлом зале никто не танцевал, но настроение царило праздничное. Татьяна наслаждалась непринужденностью вечера.