Подсолнух - Ирина Воробей

Ее голос утонул в раздавшемся на весь лабиринт диком рычании, похожем на возглас химеры, слепленной изо льва, динозавра и недоделанного гуманоида. У Татьяны от такого резкого и громкого шума сердце расплющилось. Кровь забурлила по венам, а мозг пульсировал, но не мог ни о чем конкретном думать.

— Тань, стой спокойно, — абсолютно нормальным голосом сказала Муравьева. Ни дрожи, ни истерики в нем не послышалось. Только рациональная хладнокровность. — Я сейчас вниз съеду, подними свободную ногу и переступи через мои руки.

Татьяна напряглась, чтобы перебороть страх, и сделала все так, как она сказала. Теперь они были связаны только ногами и могли двигаться дальше. Веревка по-прежнему сковывала им руки, но зато они могли снять повязки. Виднее не стало. Татьяна различила лишь слабые очертания фигуры подруги. Затем над головой пронесся красный луч вместе со звуком сирены, который на секунду осветил небольшое помещение с измазанными в крови стенами. Потолок отсутствовал, но перегородки имели три метра высоты. На полу валялся мусор, обрывки тканей, бумага и что-то еще.

— Блин, как расцепиться-то? — бурчал Русик.

Муравьева подсказала им свой способ. Через минуту послышались довольные возгласы из дальнего угла. Русик с Вадимом продолжали орать друг на друга, но в итоге тоже распутались.

— Что у вас там? — кричала Лада. — Здесь пусто.

— Нашел фонарик! — воскликнул Вадим.

Татьяна с Муравьевой под пролетающим лучом сирены сосредоточились, чтобы отыскать у себя такой же. Найти удалось только с третьего раза. Устройство пряталось под комком грязного тряпья. Муравьева подняла его и зажгла. Круг рассеянного света освещал лишь малое пространство перед собой.

Из их узкого квадрата вел лишь один выход. Девушки ринулись туда и на первом же шаге упали. Татьяна подвернула ногу на высоком каблуке. Напарница была в плоских кедах. Поднявшись, они попытались синхронизироваться. Муравьева шагала медленнее и аккуратнее. Татьяна старалась не отставать, но каждый шаг делала так, словно боялась наступить на мину.

Стены представляли собой высокие панели из металла серого цвета. На некоторых имелись кровавые надписи, наподобие, «Выхода нет», «Die trying[1]» и «Memento[2]…».

Татьяна от каждого крика вздрагивала, ожидая за любым из поворотов наткнуться на монстра, но первым препятствием для них стала развилка, ведущая по трем разным направлениям. Девушки замерли. Муравьева осветила сначала коридор, по которому они шли сюда, затем рассмотрела три открытых прохода.

— Сюда! — воскликнула она и потянула Татьяну за собой в центральный.

Татьяна только успела прочитать на стене, в которую проход упирался, надпись «…mori[3]». Дальше они двигались по лабиринту по этому принципу. Стены содержали крылатые выражения, разбитые на две части. Соединяя их, они выбирали верный путь.

После очередной такой развилки девушки завернули и оказались в длинном узком коридоре. Вдруг в левую стену с другой стороны кто-то забарабанил. Обе девушки издали душераздирающие крики и прижались к противоположной панели, откуда на них под металлический гул свалилась отрубленная голова. Татьяна завизжала. Муравьева посветила фонариком следом за головой, которая остановилась в полутора метрах от них.

Глаза были выколоты. Из них струями во все стороны растекалась бордовая кровь. Рот раскрылся в последнем крике ужаса и боли. Из него торчали огромные канцелярские ножницы. Муравьева кинулась на пол. Татьяна невольно дернулась за ней и споткнулась на каблуках от резкого рывка. «Ладно, каблуки того все равно стоили», — утешала себя девушка воспоминанием о восхищенном взгляде Вадима.

— Извини, — взволнованно проговорила Муравьева, наставив на напарницу два толстых острия.

С помощью ножниц девушки освободили друг друга от пут и теперь могли ходить отдельно.