Подсолнух - Ирина Воробей

На глаза его навернулись слезы, но он сдерживал их всеми потугами мышц лица. Татьяну тоже пробило. Одинокие струйки слетели вниз по щекам. Она добела поджала губы. Боль застряла в глотке комом. Руки сжались в кулаки. Вадим сидел с опущенной головой, положа руки перед собой на бедра, стараясь никак не проявлять свое присутствие. Отец приложил ладонь ко рту и с силой сжал пальцами челюсти, лишь бы не разрыдаться. Они просидели так минут десять. Каждый пытался внутренними силами справиться с просыпающимся вулканом чувств. Отец стискивал зубы. Татьяна крепко стиснула себя в объятиях. Постепенно пыль улеглась. Тело начинало расслабляться, устав от тугого натяжения. Слезы давно высохли, но девушка все равно провела по щекам, стерев оставшийся от них зуд на коже.

— Пап, мы… — впервые обратившись к нему лично, сказала Татьяна, поднимаясь из-за стола.

Это получилось машинально. Она не сразу поняла, что сказала нечто важное, только растаявший взгляд отца указал ей на это. Девушка прочистила горло.

— Мы с Вадимом еще по магазинам пройдемся, мне подарок надо купить.

— Конечно, конечно, — залепетал отец. — Вас подвезти?

— Нет, мы сами доберемся, — ответила за обоих Татьяна, хотя Вадим, кажется, был не прочь прокатиться и уже приготовился кивнуть, но словил повелительный взгляд девушки.

Отец понимающе покачал головой и опустил глаза на пирог.

— Увидимся дома, — улыбнулся он, шмыгнув носом.

Татьяна, схватив Вадима за свободный рукав кожаный куртки, быстро вышла из кабинета, протащила его за собой через всю пекарню и даже на улице не отпустила, только крепче сжав гладкую твердую кожу. Они встали посреди тротуара лицом друг к другу. Она тяжело дышала не от быстрой ходьбы, а от волнения. Он понимающе смотрел и ждал дальнейшего руководства к действию, но девушке требовалось немного прийти в себя. Она приложила ладонь ко лбу и закрыла глаза на несколько секунд. Потом глубоко вздохнула раза три и, выпрямившись, взглянула парню в лицо.

— Ну, все, долг за царапину уплачен, — улыбнулся он.

Татьяна уже и забыла, из-за чего все началось, но выдавила слабую улыбку в ответ, не почувствовав никакого облегчения.

— Мне кажется, я все равно не смогу его до конца простить. Он ведь лишил меня тебя.

Вадим вскинул голову и иронично засмеялся. У Татьяны сперло дыхание.

— Меня ты сама себя лишила, — сказал он через несколько секунд с обиженной усмешкой. — И меня лишила тебя.

Ей хотелось опустить взгляд, но его глаза вцепились в нее и не отпускали.

— Твой отец был просто временным препятствием, которое мы вместе могли преодолеть, — в голосе назревал гнев, вызывающий мурашки. — Но ты, эгоистичная стерва, решила отделаться легко. И от всего и сразу.

Он, наконец, отвернулся в сторону, положа руки на пояс, дав ей возможность закрыть глаза, которой она не воспользовалась, продолжая разглядывать его ошеломленно. Парень сделал два шага в сторону и походил вокруг немного в попытке успокоиться. Она наблюдала за ним без слез и гримас сожаления. Постепенно лицо девушки становилось каменным. Глаза тускнели. Вадим быстро вернул привычную спокойную форму, самоуверенную осанку, равнодушный взгляд. Еще несколько минут они подышали плотным теплым воздухом. Потом парень посмотрел на нее уже без злобы и сказал:

— Ладно, пошли подарок выбирать.