Подсолнух - Ирина Воробей

Автомобиль остановился. Вадим с Дэном долго прощались, смеялись, обменивались своим особенным рукопожатием. Жених благодарил за мальчишник. Друг скромно отвечал, что не за что. Потом они поехали домой. Татьяна все это время делала вид, будто крепко спит. Парню пришлось отнести ее в квартиру на руках и положить на диван. Сам он тут же плюхнулся рядом и мгновенно заснул, не раздеваясь. Она, не считая времени, долго смотрела на него задумчиво, пытаясь понять, о чем он говорил, но так и не успела до потери сознания.

Глава 32. Зрелище (ч. 1)

Татьяна просыпалась тяжело. Черепная коробка трещала. Горло сушило, будто туда насыпали песка. Грудь сдавливалась. Все тело ломило. Вадима рядом не было и, судя по холодной постели, уже давно. Татьяна потянулась несколько раз, сделав ангела на диване, а потом решила подняться. Голова кружилась. Она полежала немного на локте, чтобы дать мозгу прийти в себя, затем аккуратно села и еще немного подождала, пока реальность не перестала вращаться. Только после этого медленно встала на ноги. На кухне отец с Вадимом вели спокойный разговор. Дмитрия слышно не было. Девушка решила первым делом смыть похмелье.

Контрастный душ помог протрезветь до конца. Растрепав мокрые волосы, сменив белье и накинув халат, она почувствовала себя свежей, почти новенькой. По всей квартире пахло молочной кашей и кофе. Татьяна втянула пряный аромат. Отец с Вадимом сидели за столом рядом на диване и рассматривали керамическую мозаику размером пятьдесят на пятьдесят сантиметров. Девушка взглянула на нее сверху.

На картине сиял огромный золотистый закат, какие обычно показывают в конечном кадре голливудских вестернов. Желто-оранжевый купол солнца возносился над низким горизонтом, погружая весь картинный мир в теплоту. К нему вела кривая длинная дорога, проложенная посреди пышных колосистых полей. По дороге, в начале пути, шли две маленькие фигуры, мужская и женская, держась за руки.

— Как мило, — оценила Татьяна, улыбнувшись Вадиму.

Оба подняли на нее глаза.

— Очень талантливо, — похвалил отец и поднялся из-за стола. — Будешь кашу?

Он двинулся к плите с кастрюлей, из-под крышки которой валил белый пар и разносил молочный аромат. Девушка кивнула и села на его место рядом с парнем. Вадим обнял ее за плечо и чмокнул в висок, уткнувшись носом в мокрые волосы. Отец поглядывал на них украдкой с едва сдерживаемой улыбкой, отчего губы сильно морщились, как и подбородок. Он наложил Татьяне кашу в пиалу и налил кофе с молоком.

— Ты готовил? — спросила она у парня, испробовав напиток на вкус, который отдавал корицей и кардамоном.

Парень кивнул и снова чмокнул ее в голову. Девушка со счастливой улыбкой посмаковала кофе прежде, чем приступить к каше.

— Я бы только ради кофе отдавалась тебе каждую ночь, — не сдержала она эмоций и не подумала о том, что отец все слышит.

Тот ахнул и резко развернулся к ним лицом с круглыми глазами, положа руку на грудную клетку. Парень рассмеялся. Татьяна раскраснелась и уткнулась ему в подмышку, обняв обеими руками.

— Татьяна! — чопорно воскликнул отец, перезапахивая халат.

Он пристыдил дочь взглядом, но сам от неловкости не знал, куда деваться, потому решил просто покинуть кухню. Девушка продолжала прятаться за рукой Вадима и после того, как отец хлопнул дверью. Парень в это время спокойно пил из ее чашки. Они сидели так в тишине, нежась в объятиях. Татьяна даже завтракать не торопилась, хотя в желудке резало от голода. Она смотрела на мозаику и вспоминала его утренний разговор с Дэном, пытаясь понять, что он этим хотел сказать, но не понимала, почему Дэн с Алисой хотят одного и того же, а они — нет. Ей казалось, что все любящие друг друга люди хотят одного и того же — просто быть вместе. Вдруг ей стало тревожно. Она крепче обняла его и сильнее вдавила голову в грудь. Почувствовав это, он тоже сжал ее.

— Ты меня простил? — спросила девушка, глядя сквозь керамический закат.