Вадим глубоко вздохнул, подняв и ее вместе с грудью. Татьяна посмотрела на него, отдернув голову. Парень увел взгляд в окно и еще раз глубоко вздохнул. Она высвободилась из объятий и отсела, вглядываясь в его лицо. Оно казалось меланхоличным и бесстрастным, будто его ничто уже не волновало и не могло взволновать. Брови ее сдвинулись. Подбородок поджался к губам.

— Вадим? — отчаянным голосом взмолила Татьяна, не зная, что сказать.

Хотелось кричать и злиться, тормошить его и требовать ответа, но получалось только корчить жалостливую гримасу.

— Давай, ешь быстрее, собираться пора, — сказал он просто, поднимаясь с дивана, и взял мозаику за тонкие края. — К пяти надо быть в ЗАГСе.

Не удостоив ее даже взглядом, парень вышел из кухни. Татьяна почувствовала себя брошенной и решила заесть боль хотя бы вкусной геркулесовой кашей.

Они долго собирались, переговариваясь только по мелочам. Дольше всего девушка провозилась с макияжем, пытаясь сделать его торжественным и выразительным, но было сложно при этом не опошлять его до уровня «Дэнсхолла». Зато с платьем ей повезло — такое не требовало даже глажки. Она похвасталась им перед отцом. Тот поразился качеству работы и был удивлен, что платье сшила ее соседка, а не какой-нибудь именитый дизайнер. Вадим тоже пришел посмотреть на Татьяну в гостиную, где она вышагивала на каблуках взад-вперед и кружилась, чтобы юбка разлеталась волнами следом. Отец остался в восторге.

Парень открыто любовался ее дефиле с едва загнутой линией слепленных губ вместо улыбки. Сам он надел синий приталенный костюм с желтой атласной бабочкой и таким же платком, торчащим из нагрудного кармана пиджака. Ему шли эти цвета и такой фасон.

Татьяна тоже им любовалась с улыбкой, даже не пытаясь себя контролировать. У нее не осталось сил держать все эмоции внутри и делать вид, что он ей безразличен, хоть статус их отношений не был до конца ясен. Она, наконец-то, могла свободно себе признаться, что не хочет жить без него. Девушка старалась ни о чем не думать, но от одной мысли, что он видит все иначе, становилось дико страшно и жутко больно. Разные варианты развития событий лезли в голову, и все они были неблагополучны для нее. Страх постепенно охватывал душу целиком. Но пока она просто любовалась любимым лицом, фигурой, улыбкой, растрепанными волосами, большими карими глазами, в которых хотела утонуть сама и заодно утопить все сомнения.

В ЗАГС они поехали на такси, потому что сегодня Вадим рассчитывал на свадьбе выпить. На сиденье они сели порознь. Каждый прильнул к двери и уставился в окно. Парень держал на коленях мозаику.

Погода опять стояла ясная и теплая. Некоторые люди на улице ходили без курток и даже в футболках. Сухая пыль летала в воздухе. Трава зеленела. На деревьях распускались почки. Весна одолевала оставшуюся после долгой зимы мертвенную пустоту, заполняя ее новыми формами жизни, которые Татьяна пыталась разглядеть сквозь грязное окно такси. Оглядев безоблачное небо, она подумала, что лучше дня для свадьбы и быть не может. Жара еще не угнетала духотой, ветер уже дул с юга, воздух казался свежим и комфортно прохладным.

В фойе ЗАГСа столпились гости — люди всех возрастов. Невесту окружила толпа нарядных девушек в мятных платьях, жениха среди молодых людей в костюмах разных цветов и фасонов Татьяна узнала не сразу. Вокруг ходили взрослые полные дамы в элегантных нарядах и импозантные мужчины с проседью — старшие родственники молодоженов. По коридорам бегали дети в нарядных пушистых платьишках и собирающихся гармошкой костюмчиках. Среди мальчиков был один в белом — сын Алисы. Татьяна узнала его по рыжим волосам. Он казался спокойным и даже степенным, важно вышагивал по холлу от мамы к бабушке или выходил в самый центр кружка друзей жениха. Дэн подбирал мальчика на руки, с гордостью трепал ему волосы и задавал вопросы, на которые тот деловито отвечал невпопад, а все смеялись.