Подсолнух - Ирина Воробей

— Д-да, — неуверенно ответила Татьяна и судорожно огляделась, выдавая себя с потрохами. Врать она так и не научилась.

Взгляд девушки непроизвольно остановился на часах, что висели над входом. Часовая и минутная стрелки почти сошлись на средней черточке между пятью и шестью. Адлия сощурилась и чуть отдалилась от Татьяны, будто с расстояния на пару сантиметров дальше видела четче. Женщина едва заметно наклонила голову набок, раскрыла глаза и снова сощурила их. Девушке стало удушающе неловко.

— Я хотела узнать ваши расценки и как это, вообще, делается, — начала она от испуга.

— Новенькая? — спросила Адлия.

— Да. Вторую смену только отработала.

Уборщица снова замолчала и продолжала зрительно изучать девушку, анализируя за морщинистым лбом. Мясистое на скулах лицо в остальном имело почти идеальные пропорции. Самой выразительной частью являлись блестящие глаза, небольшие, но подчеркнутые пышными ресницами и по-восточному заостренными концами. Казалось, каждая отдельная черта лица создана быть неправильной, но вместе это смотрелось красиво, хоть и сочеталось несочетаемое — острое с обтекаемым. Такое лицо хорошо запоминалось и вызывало доверие.

— Делается это так, — начала Адлия спустя минуту молчания. — Ты говоришь мне, че хочешь, покупаешь ткани, а я снимаю мерки и шью. Предоплату беру пятьдесят процентов. Расценки зависят от сложности костюма.

— Хорошо, спасибо, — кивнула Татьяна и выдавила улыбку.

Адлия ответила сомнением на лице, но ничего не сказала.

— Я в туалете часто бываю. Там убираться надо каждый час. Или в подсобке, напротив вашей комнаты отдыха, — добавила она.

— Спасибо, буду знать.

После неловкого разговора Татьяна осталась сидеть на стуле, как ни в чем не бывало, и смотреть на уборщицу, которая повернулась к тележке с ведром. Девушка наблюдала за ней в ожидании дальнейшего развития событий. Но события развивались медленно. Уборщица прошлась мокрой шваброй по комнате, повторяя одни и те же движения по много раз. Управилась минут за пятнадцать. А Татьяна все ждала, сама не понимая, чего, но в глубине души надеялась, что Адлия просто уйдет и оставит ее здесь в одиночестве. Однако на выходе та развернулась всем корпусом, держа ручку тележки, и спросила:

— Тебе домой не надо?

— Надо, — машинально ответила Татьяна. — Но я еще соберусь и чуть позже выйду.

— Долго? А то мне нужно за тобой закрыть и ключи охраннику отдать.

«Черт!» — тут же промелькнула гневная мысль в голове девушки. Требовалось срочно что-то придумать. Опять. В который раз уже за эти несколько дней? Десятый? Сотый? Миллионный? Она устала от этого. И не только от этих стрессовых соображений. В теле все ныло от банального физического изнеможения. Ночь на каблуках в душном зале — малоприятная физическая нагрузка, больше утомила, чем зарядила необходимой бодростью. Девушка закрыла глаза в приступе отчаяния, вдохнула побольше воздуха, впитавшего лимонный аромат моющего средства, и посмотрела на женщину. Та недоверчиво косилась на нее — уже догадалась, что Татьяна здесь не просто так, и ждала ответа.

— На самом деле, мне некуда идти, — вместе со словами выдохнула девушка и мгновенно залилась краской.

Ей больше было стыдно за нелепую попытку наврать Адлии и скрыться, чем за то, что было некуда идти.

— Ты бомж, что ли?

Татьяна закивала.

— Как так? — спрашивала женщина без изумления. Скорее, это был технический вопрос.

— Приехала из другого города, сняла квартиру, но меня обманули, деньги забрали, а из квартиры выставили.

После собственных слов Татьяна усмехнулась над собой вчерашней, наивной и глупой. Адлия внимательно на нее посмотрела. По умному взгляду Татьяна поняла, что эта женщина не из тех, кто задает необдуманные вопросы.

— А в полицию почему не пошла?