Русская рулетка - Элли Лартер (2018)

Четыре с половиной года прошло с того момента, как погибла Алисия. Фура, наехавшая на автомобиль мачехи, задавила ее насмерть — моментально. Кира, находившаяся на заднем сидении, спаслась чудом: тот кусок машины, где она была, буквально отломился и откатился в сторону, когда все произошло. Когда покореженный корпус вскрыли, на девочке не было ни царапины. Она была только сильно напугана.

Поначалу Лэсси казалось, что эта трагедия навсегда останется клеймом на всех их жизнях — но Кира оправилась раньше остальных. Не напрасно говорят: детская психика самая гибкая. Сейчас Кире было уже десять лет, как раз сегодня она пошла в четвертый класс, и она вовсе не казалась несчастным ребенком. Да, временами она грустила по матери, часто ходила к ней на кладбище вместе с Лэсси, Лайнелом или Кристен, но ее жизнь мчалась вперед и вперед… Воспоминания об аварии уже стерлись из ее детской памяти, и в этом был большой плюс.

Лиаму повезло меньше.

Он все помнил.

Помнил, как кричал ошалело:

— Берегись! Сворачивай, твою мать! — размахивая руками, точно надеясь, что от его движений легковой автомобиль укроется от столкновения с огромной фурой, а сама фура вдруг успеет затормозить и не подомнет под себя с жутким скрежетом тонкое железо маленькой, как будто бы игрушечной машинки.

Помнил, как заорал:

— Нееееет! — как в какой-нибудь слезоточивой голливудской мелодраме, да только это была не мелодрама, а настоящие кровавые ужасы. Фура не успела затормозить и пролетела вперед еще несколько десятков метров, прежде чем наконец остановилась. По горячему асфальту за ее колесами протянулся багровый след крови.

Помнил, как звенело в ушах от отцовских стенаний. Помнил, как отец упал на колени прямо там, на улице, на обочине, и плакал, повторяя:

— Что я натворил, что я натворил, что я натворил… — а спустя несколько часов как будто бы перескочил вдруг на следующую стадию своей и без того выматывающей болезни, почти перестал разговаривать и все смотрел и смотрел прямо перед собой, ни на что не реагируя…

Помнил, как приехали полиция и скорая помощь. Помнил мигалки, и сирены, и мельтешащих туда-сюда людей, и нелепые вопросы следователя по дорожно-транспортным происшествиям, и как тряслись руки…

Помнил, как доставали из покореженного, почти сплюснутого корпуса останки матери. Она была раздавлена, расплющена. Череп был проломлен и вдавлен почти наполовину внутрь. У нее не было ни единого шанса выжить. Потом ее хоронили в закрытом гробу, насилу собрав по кусочкам.

Помнил, как из другой части автомобильного корпуса доставали Киру — перепуганную, ревущую, с красной от ужаса физиономией. Через час Киру забрала Лэсси — и с тех пор Лиам младшей сестры не видел.

Жизнь сломалась — безвозвратно, безнадежно.

И перезагрузилась — потому что так происходит всегда. Боль отступает, шрамы постепенно затягиваются, порастая пушком свежих воспоминаний.

Вот уже три с половиной года он был не вице-президентом, а президентом «Ночных демонов».

Вот уже два года отец вообще не разговаривал и был прикован к инвалидному креслу, а из его рта постоянно текла слюна, которую приходилось вытирать носовым платком.

Вот уже год он был женат.

Вот уже пять месяцев Ноэль была беременна их первенцем.

И теперь он стоял перед могилой своей матери и не знал, что переполняет его сильнее: боль по утраченному или жажда новых свершений.

В любом случае, сегодня он не просто так пришел на кладбище, не только лишь от ностальгии: сегодня из тюрьмы должен был выйти его старший брат, и он не знал, изменится ли что-нибудь в связи с этим событием.

Не захочет ли Карри вернуть себе место под солнцем и забрать у него кресло президента? Не встанут ли на сторону Карри члены его клуба?

А может, Карри захочет помириться? Разве общее горе не должно объединять? Пускай у них и были разные матери, пускай Карри и Алисия не всегда ладили, но Алисия была хорошей женщиной.