Выхожу с палаты. Дышать становится трудно, даже закурить не могу, роняю сигарету на асфальт. Что я наделал. Своими руками все поломал, исковеркал, сжег. Мне нужно найти автора этой лжи чтобы закончить все, хотя теперь я понимаю, что мой персональный ад только начинается.

Не помню, как до дома добираюсь, действую чисто на инстинктах. На дворе уже давно рассвело, а я глаз не могу сомкнуть. Закрываюсь в своем кабинете от всех, даже от себя. Хочется нажраться, но не могу сделать даже этого.

Больше трех лет прошло, а я все еще верил в эту ложь. Отчаянно и беспрекословно верил. Не слышал ту, что правду мне говорила, она оказывается, ни разу не соврала мне. Не шлюха Даша никакая. Я должен был это и так понять по тому, как она вела себя. Как моих прикосновений боялась, хоть я и был ее мужем когда-то. Теперь даже не представляю, как трону ее снова, особенно после последнего нашего секса.

Звонок телефона заставляет вырваться из ада мыслей.

– Говори.

– Дарина пришла в себя. Можете приехать? Она уже вставать собирается. Очень за дочь переживает. Не хочу ей снова успокоительное колоть. Слишком слаба.

Хирург Дарины. Собственной персоной набирает с личного номера. Покупка нового оборудования для операционных даром не прошла.

– Еду.

На выходе из дома проверяю кнопку, тихо отворив дверь. Сопит на боку, нянька на кресле рядом сидит. Вроде порядок.

Снова еду в больницу, уже как на работу. На входе в отделение встречает врач. Нервный какой-то, и мне это не нравится.

– Как она? – Физическое состояние уже не критичное, однако психологическое…Плохи дела. Пока дали немного успокоительного, но все равно она очень переживает за дочь. Да и в целом, состояние похоже на нервный срыв.

– Понял. Спасибо, док.

Сую ему пачку крупных купюр в карман. Не будут лишними.

Накидываю халат и захожу к Дарине. Она лежит на кровати, все также в трубках и приборах обмотанная. Маску с ее лица, к счастью, уже сняли, но в носу кислородная трубка красуется. Мне больно видеть ее такой, тем более, что я отлично понимаю – без моей помощи тут тоже не обошлось.

– Как ты?

Как только меня видит, отворачивается. Замечаю слезы в ее глазах. По вискам прозрачными крупными каплями стекают с красных глаз. Говорить не хочет, снова, а точнее, все еще.

– Врач сказал, что ты встать пыталась. Не дури, полежи пока. Хоть пару дней. Потом домой заберу.

Снова молчит, и меня это бесить начинает. Вижу, как ее взгляд падает на фото, которое я тут ночью оставил. Черт!

– Даш, я знаю правду. Мы поговорим, но позже. Не сейчас.

Смотрю прямо на нее, а она губы поджимает, взглядом вперилась в пол. Обидел я ее. Сильно. Сжимаю кулаки.

Уже выйти хочу, как меня ее голос останавливает. Хриплый и тихий.

– Моя дочь…где она?

Усмехаюсь. Она и правда думает, что я мог кнопку оставить в ее отсутствие?! – Полина дома. Завтра привезу.

Подбираю это чертового фото, руки об него обжигая, и выхожу из палаты. Дарина так и лежит как кукла, молча рыдая, а меня словно на куски режут. Не успокоюсь я, пока автора этого чертового действа не найду. Землю носом рыть буду, но отыщу, суку.

Еду в офис и первым же делом вызываю начальнику службы охраны. Он мне папку подкинул, тогда еще. Теперь же смотрит на меня непонимающим взглядом, а я хочу ему глотку вырвать своими же руками.

– Кто заказал это?

Швыряю ему эти чертовы снимки и документы.

– Что? Я не понимаю вас.

– Кто, мать твою, заплатил тебе за это?! Скажи только сколько, я дам больше. В десять раз.

– Господин Батуров, вы что-то путаете! Мы работаем с вами уже десять лет. Я не при делах.

Поднимаюсь с кресла. Я готов сейчас всадить ему пулю в лоб, если ответов не получу.

– Откуда документы получил, кто передал? Тогда еще, в первый раз.

– На почте вашей обнаружили. Подкинул кто-то.

– Кто? Камеры показали?