Бабочка на запястье - Анель Ромазова

— Ев, я не… — пытаюсь оправдаться.

— Не надо, ничего не хочу слышать.

Конкретно начинаю беспокоиться от пустоты в ее глазах. Это не стопор. Это блядь тьма.

— Твой отец в Москве. Хочешь, отвезу тебя прямо сейчас?

— Да. наверно надо с ним поговорить. Знаешь, так странно. Я ничего не помню. Мне всю жизнь снились сны. Пожар меня выбрасывают в окно. А их я совсем не помню. Ни Стива, ни маму, ни Арину, ни брата. Представляешь? Никого из них. Как так может быть? — говорит негромко и как задушено.

— Бельчонок, все наладится. Дай себе время, — хватаю ее за плечи, сближая наши лица.

— Наладится, говоришь? Они почти все мертвы. Что может наладиться?.. А!Я знаю, мне надо сдаться коллекционеру и встретится с ними в другой жизни. Ты это имел в виду? — каждое слово как сокрушающий удар. Мне до жути не нравится, как все медленней течет ее дыхание. Она словно умирает внутри.

— Ев, не утрируй. У тебя есть семья. Сотниковы не перестали быть твоими родителями…

— Нет, конечно. Ты прав, но почему они разлучили нас с Рин-рин. Мы могли столько лет быть вместе, и этого кошмара бы не случилось.

— Они хотели, хоть одной из вас дать шанс на нормальную жизнь.

— У них не вышло. Мы обе пропали, — отталкивается, начинает бродить по комнате, натягивает теплые вещи. Собирает рюкзак. Я, молча смотрю, и не знаю что с ней делать. Как не пытаюсь, не могу вытолкнуть и звука.

Ева равнодушно проезжается глазами по комнате, потом произносит:

— Хочу папу увидеть… и… я с ним уеду в Питер. Не могу больше. Достало. Пусть чертов коллекционер ищет себе другую жертву, а я сдаюсь.

Этот факт врывается в сознание. Я ее только что потерял.

Глава 46

Ева нарушает молчание только после того, как мы отъезжаем от дома.

— Расскажи мне про Стивена. Какой он? Чем занимается?

Добавляю температуру, видя, как она подрагивает и не отрывает взгляд от бокового стекла. Делаю паузу, а потом начинаю с начала. Как приехал. Как мы познакомились. Максимально честно выкладываю все, что о нем знаю. Сглаживаю углы в рассказе, о попутно возникающих разборках с конкурентами. Большой кеш честным трудом не заработаешь.

— Я думала у вас сплошной криминал, — всем видом транслирует, что ожидала чего — то покруче, чем продажа люксовых авто и комплектующих примочек. Угоном мы не занимаемся. Это умение осталось еще после местного автосервиса, где по ночам разбирали ворованные тачки на запчасти.

— Разочарована что я простой разведчик? — усмехаюсь, она неопределенно пожимает плечами. Долго ничего не отвечает и взгляд долго не отводит. Потеряно отворачиваюсь от глубины посыла.

— Мне все равно кто ты, — выговаривает дрожащими губами.

— Ев, когда ты уедешь, я не перестану искать ублюдка. Найду и избавлюсь, а потом приеду за тобой…к тебе, — беру за руку, подкрепляю, крепко сжимая ее ладошку. Ответа не жду. Ей нужно время, чтобы все переосмыслить.

Снова молчим. Выбиваю барабанную дробь по рулю, пока стоим на светофоре. Датчик бензобака начинает мигать красным, перестраиваюсь на соседнюю полосу и ухожу на приличный круг, чтобы затянуть поездку.

— Зачем мы сюда свернули?

Гнобит неприятное ощущение, что она хочет поскорее избавиться от моего общества. В сплетении растекается жжение, будто залпом опустошил бутылку односолодового виски.

— Надо заправиться.

Мутные капли мокрого снега делают мироощущение еще паршивей. Лобовое скоро треснет от того, как упорно я в него пялюсь.

— Спрашивай, все что хочешь. Я отвечу, — делаю шаг навстречу, ну и пытаюсь растормошить застывающую Белочку.

— А как жили твои родители?

— Хуево, — одним словом описываю быт в понятии Вавиловых.

— А подробней. Отец что, бил вашу маму? — выдает максимально встревожено свою версию и попадает в яблочко.

И с чего у нее такие выводы, или ткнула наугад, но отвечаю как есть.