К чужому берегу. Предчувствие - Роксана Гедеон

Я улыбнулась, задумчиво обводя ноготком контуры мраморной столешницы. Мне не хотелось спешить и говорить о своей цели сразу. Я многое знала о Клавьере; кроме того, не так давно он имел неосторожность выболтать мне свои планы «похищения» первого консула — тогда, когда считал меня безутешной роялисткой, прибывшей в Париж поддержать мужа… Конечно, он сожалеет об этом сейчас… Я могла бы, по сути, заставить его делать что угодно, шантажируя тем, что знаю о нем, и слегка наслаждалась тем, что он понимает, в какой ловушке оказался. Сколько бы он ни бравировал и ни писал о том, что выслушает меня «небескорыстно», от разговора он отказаться не мог — это было бы ему самому дороже!

— Какая красивая ротонда, не правда ли, гражданин Клавьер? Не знаю, как живете вы, но моя жизнь в Бретани была устроена очень комфортно. До чего великолепен парк в Белых Липах! У меня там есть и подземная река… и грот Фетиды… и грот Дианы с очаровательным родником-фонтаном… Мальмезон не сравнится с ним, сколько бы Жозефина ни старалась.

Моя болтовня была легкомысленна, голос звучал, как музыка. Клавьер приблизился. Скинув сюртук из тонкого серого сукна, сел напротив — высокий, мощный. Под тонким батистом сорочки на груди у него играли мускулы. Тревоги не было на его лице. Кажется, он даже готов был принять мою игру, не показывая, что насторожен, и его самообладание волей-неволей вызывало уважение.

— Гм, ваш парк? — повторил он, сделав гримасу. — Чепуха. Разве парк какого-то провинциального герцога выдержит хотя бы приблизительное сравнение с Мальмезоном? Сюда вбуханы целые миллионы Итальянской кампании.

Мой палец продолжал легко скользить по мраморной глади стола. Мы сидели друг против друга, вечные соперники в этой жизни, и я думала: удастся ли мне договориться с ним о первой честной сделке? Можно ли доверять ему хоть на йоту?

— Однако у нас великолепный парк. Прадед моего возлюбленного супруга, представляете, был генерал-губернатором Луизианы. — Я сделала паузу, чтобы он хорошо расслышал название. — Он вывез из Нового Света уйму восхитительных растений, включая американские ели и тюльпановые деревья. Когда я вышла замуж за герцога дю Шатлэ, я была потрясена этим — ничего подобного больше во Франции нет.

— Думаю, вы преувеличиваете, мадам, — возразил он, изогнув бровь и будто подхватив мою светскую беседу. — Я даже уверен в этом. А после того, как Буден[49] привезет для мадам Бонапарт из Австралии целое стадо кенгуру, страусов и еще черт знает каких крокодилов, здесь будет такой знатный зверинец, что ваши — как там их? — Белые Липы провалятся от стыда под землю.

Я засмеялась.

— А мне и не нужен зверинец. Животные, которые плохо пахнут и скачут по аллеям? Нет, увольте.

Чуть наклонившись к нему, я негромко разъяснила:

— По нашей подземной реке можно плавать на лодке. В потолке шлюза сделаны люки, и если плывешь вечером, можно видеть, как мерцают звезды в небе. Это очаровательно! Мой муж когда-то заворожил меня этим.

Тень промелькнула по лицу Клавьера.

— И что? — переспросил он почти грубо. — Вы для этого меня позвали? Чтобы рассказать о такой ерунде?