Не помня себя, я подтащила к двери сначала одно кресло, потом другое, затем, поднатужившись, приволокла к этой импровизированной баррикаде софу. Откуда у меня только силы взялись? Ах да, еще затворы, которые изнутри! Надо их задвинуть. Отдышавшись, я дала себе слово: сюда действительно не войдут! И я не приму из рук этих мерзавцев ни воду, ни пищу, пока этот невиданный произвол не будет остановлен!

Все это я еще раз прокричала Шарлотте через дверь. Она выслушала меня, но ничего уже не ответила. Вскорости ее шаги затихли в глубине этажа.

Для меня было ясно, что миссия Келли провалилась. Неизвестно, успела ли она передать письмо Буагарди, — но, скорее всего, вряд ли. Когда мы с ней распрощались, была глубокая ночь, в такое время не посылают курьеров. Кто-то проследил за ее маневрами и передал информацию Талейрану. Так что Келли, несмотря на свою осведомленность, нынче почти такая же пленница, как я. Что там сказала старуха? «Мадам проведет несколько недель в замке Бри». Это был замок, который Талейран арендовал под Парижем, тоже славящийся, по иронии судьбы, своей библиотекой. Из здешней библиотеки мы подглядывали за колченогим лицемером, в тамошней — Келли будет отбывать свое заключение…

В общем, эту женщину в моем деле можно сбрасывать со счетов. Но что же тогда? Кто вообще в Париже будет знать о том, что я заперта в доме на улице Анжу?! Черт возьми, никто! Кроме Талейрана и Клавьера… Как это ни ужасно звучит, эти два проходимца могут сделать со мной практически что угодно. Меня не хватится даже Бонапарт… даже его мать, считающая меня родственницей! Впрочем, синьора Летиция в отсутствие сына была бы абсолютно бессильна перед этими двумя столпами Консулата.

Спустя пару часов лихорадочных метаний мне стало ясно, что придерживаться выбранной линии поведения будет довольно сложно. Без питья мне придется туго. К счастью, в комнате были остатки воды в графине, и страдания от жажды мне в ближайшее время не угрожали. Но на сколько этих остатков хватит? Впрочем, когда Шарлотта явилась с завтраком и поставила его на паркет под дверью, я сдержала свое слово и никак не отреагировала.

— Я принесла вам кофе, булочки, сыр и омлет, — сообщила она церемонно. — Если нужно будет что-то еще, пожалуйста, ставьте меня в известность, мадам. Я рядом. Вы можете позвонить в колокольчик. Но без фокусов, пожалуйста: ваше уединение охраняют верные господину министру лакеи.

Я не отозвалась. Если уж на то пошло, я с трудом могла говорить, — меня буквально душила ярость от сознания унизительности ситуации. Я — пленница какого-то хромого чиновника, епископа-расстриги! Можно ли представить что-то более гнусное? Нет, я не приму от него никакой еды!

В комнате был маленький узкий балкон — одной ногой ступить, и я то и дело выбегала на него, прикидывая, какое расстояние отделяет меня от земли. По случайности или умышленно, но в доме Талейрана меня с самого начала поселили на третьем, довольно высоком этаже. Попытаться спуститься означало подвергнуть себя риску сломать шею. Впрочем, я решила, что таки попытаюсь, — ночью, когда стемнеет. Если связать простыни, да еще привязать к ним парочку занавесок с полога кровати, получится веревка, которой вполне можно воспользоваться. О Господи, вот только в своей выносливости я была совсем не уверена! Во время беременности у меня было не так много физических упражнений, я давно не ездила даже верхом…

Но что же тогда предпринять? Как выбраться отсюда и добраться до девочек, которые вдруг оказались в опасности в таких, казалось бы, безопасных Белых Липах?