Я рожу тебе детей - Ева Ночь

Гороховский сидел, как беременная гора — взирал, изучая Свету. Там было на что полюбоваться: белоснежные волосы контрастировали с черными колдовскими глазами; высокая грудь, тонкая талия, пышные бедра, крепкие ноги на высоченных каблуках могли заворожить кого угодно. Викентий Вениаминович, полагаю, оценил. Я услышала, как он то ли вздохнул хрипло, то ли хрюкнул.

— Мы уже почти закончили, — проблеял он противно. Голос его дребезжал еще сильнее, чем до этого. — Конечно же, Лера Андреевна, я ни в коем случае не хочу лишить вас обеда. Хорошенькие девушки должны вовремя и правильно питаться. Иначе… какое потомство вы воспроизведете? Подумайте на досуге обо всем, что я вам сказал. И не спешите.

Кресло снова протяжно взвыло, выпуская из своих объятий тушу Гороховского.

— Викентий Вениаминович, — расшаркался он перед Светой. — А вы?.. — схватил он ее за руку и приложился толстыми губами к тыльной стороне ладони.

Я видела, как она вздрогнула. Как на миг стали глубже и бездоннее ее глаза. Никогда ничего подобного не наблюдала. Это так у нее работает? Через прикосновение? Или это рефлекс на публику, чтобы эффектнее выглядеть?

— Светлана, — отчеканила она и мягко высвободила руку из лап Гороховского.

— Све… хкм… Светлана, значит. Мда. Вот, значит, как, — бормотал он, на миг растеряв всю свою спесь и отечески-искусственную добросердечность. — Приятного аппетита, сударыни, — растянул он губы в пластмассовой улыбке и бочком, бочком вышел за двери.

Света не шелохнулась. Ему пришлось буквально протискиваться, но неудовольствия он не выказал, хотя, случись это в другой момент жизни, он бы поставил на место кого угодно.

— Эта рыба-прилипала — Венин отец? — уточнила Светлана, когда Гороховский наконец-то выкатился вон, за двери приемной.

— Да, — вздохнула я. — Что ты вчера с его отпрыском сделала? Папа обеспокоен и прибежал выяснять.

— Да ничего особенного, — пожала она плечами. — Просто успокоила и поговорили.

— А теперь он тобою бредит и, кажется, счастлив, что у меня жених материализовался из ниоткуда.

— Обедать будем? — Света, кажется, тоже умела изображать глухую, когда не хотела о чем-то говорить.

— Будем, — посмотрела я на часы. — Только быстро.

— Естественно, — кивнула потомственная ведьма, тряхнув белыми кудрями, — галопом в стиле канкан. Высоко задирая ноги, то есть. Помчались.

Была в этом какая-то особая прелесть — вкушать пищу за оставшиеся полчаса.

— Кстати, о твоем женихе, — заявила Светлана, решительно втыкая вилку в котлету. — Хочешь, погадаю?

Я мотнула головой. Во-первых, не ожидала. Во-вторых, раньше Света никогда ничего подобного не предлагала.

— А я все же скажу. Расслабься, бесплатно. По-дружески.

«Не надо», — хотела выдавить из себя, но голос мне изменил, слова застряли в горле и никак не хотели выходить наружу.

— Не все будет просто. И то, на что он тебя толкает, не сбудется. Но он твой, как ни крути. Не убежишь, не скроешься, не оттолкнешь. Хоть и попытаешься не раз из-за упрямства и отчаяния. Твой он, понимаешь? — повторила так, словно хотела вдолбить это слово в мою ошалевшую, сбесившуюся от раздрая голову.

Что значит «твой»? Что значит не сбудется?.. О чем она вообще толкует, если не может знать наших дурацких договоренностей, которые да, могут и не сбыться, если я не захочу. Змеев мне слово дал.

Но откуда это известно ей? Разве что под дверью подслушивала. Ведь откуда-то она взялась, когда Веня в коридоре растянулся?

— И за Веню не переживай, — продолжила она, будто читала мысли. — Он больше не придет. Ну, с букетом так точно.

Света захлопнула рот и с аппетитом набросилась на еду, как будто сто лет не ела, а пюре и котлета — лучшая в мире еда, деликатес.