Ты мне никто - Элен Блио

Дядька смеется, я замечаю его взгляд – Синеглазку рассматривает. Он ведь, наверняка её знает? Не думаю, что батя не похвастался новым семейством.

- Одевайтесь теплее, дети, вам еще рожать. А то потом сидите тут, крокодиловы слезы пускаете.

- Я рожать не собираюсь. – малышка дергается, пытаясь освободиться из моих рук, а я прижимаю крепче. Не будет она, ага, «щаз-з-з»…

- Да я надеюсь, что нет. – Товий усмехается, глаза прищуривая, - Сначала школу закончи, и, желательно институт, потом можно. Да, матери передай, что насчёт реабилитации Глеба я договорился.

Я был прав, дядя Селену знает. Чёрт. Не могу понять, почему меня сейчас это бесит? Может потому, что я хотел сам её с ним познакомить?

Она снова дергает плечами, теперь сильнее, видно почувствовала, как я напрягся.

- Пусти.

- Тихо, не ори, ты в больнице. – шиплю её, но получается громко.

- Товий Сергеевич, а… можно мне остаться с Лерой?

Тор выясняет, может ли провести ночь в клинике, дядя уходит, обещает узнать.

Скоро будет ясно, Ромка с нами или нет, и можно домой. Вижу, как на него накатывает. Отходняк.

Я его понимаю отлично, я бы на его месте устроил Армагеддон этой гоп-компании. Но при этом понимаю – капец, нельзя. Это будет реально Апокалипсис и для нас тоже, поэтому…

Поэтому я выпускаю Селену, подхожу ближе к другу.

- Тор, ты только это… смотри. Пусть там… взрослые разбираются, руководство школы, родители. Сам не лезь. Себе жизнь испортишь, да и Лерке, слышишь?

- Слышу. – смотрит на меня прожигая, - ты бы смог?

- Что?

- Если бы её вот так, - кивает на мою малышку, - какие-то уроды… Ты бы стоял в стороне?

Она неожиданно взрывается.

- А ничего, что он сам был уродом, который меня прессовал? И вообще…Мне ехать надо, меня ждут дома…Мать, и брат.

- А отец не ждёт? – хрен знает зачем спрашиваю.

- У меня нет отца, ты сам знаешь. – и смотрит так… А я вдупляю, что в очередной раз сморозил хрень…

Обнимаю за талию, пытаясь в глаза заглянуть, уворачивается.

- Со мной поедешь, отвезу.

- Я на такси.

Пытается вырваться, а у меня уже терпение на исходе, оттаскиваю её в дальний угол, зажимаю.

- Не надо, Стас.

- Надо.

- Пусти…

- Не могу. Пожалуйста. Просто… останься.

- Зачем?

- Останься со мной. Ты мне нужна.

- Зачем? Ты сам сказал, что я… я грязь…Зачем тебе грязь?

Молчу. Не могу ничего сказать, голову опускаю.

Больно. Сердце опять на максималках, и в венах что-то жаркое несется с ревом. Так хочу поцеловать её, что губы болят.

Товий договаривается, чтобы Тор остался, я обещаю, что привезу ему завтра вещи. Мы с Сэл можем ехать.

Быстро идем к машине, она рвёт ручку двери, как только я снимаю с сигнализации, чёрт, понимаю, что притупил, но успеваю прижать Синеглазку к двери.

- Подожди.

- Не надо. Пожалуйста.

- Прости.

- Не надо…

Её голос тише, глуше, чувствую, как дрожит.

- Синеглазка моя…

Молчит, всхлипывает, потом поворачивается резко, колотит крохотными кулачками по груди, плечам, рукам, слезы градом, и причитает, как ребенок.

- Как ты мог, как ты мог, как ты мог? Предатель! Как же ты мог? Ты же обещал, говорил, ты… ты…

- Люблю тебя, слышишь? Люблю…

Прижимаю, руки не блокирую, позволяя наносить удары, которые становятся все слабее. Папа минут и она обмякает в моих руках, повисая, всхлипывая.

- Мне так страшно. Она же не умрёт?

- Она в лучшей клинике города. Молодая, сильная. Если бы все было совсем плохо дядя бы сказал. Но… по его виду ясно – больше пугал нас.

- Правда? Нет, скажи, это правда?

- Конечно, малыш. Всё с Леркой будет хорошо…

- Он так её любит… - в голосе столько грусти.

- А я? Разве я не так? – спрашиваю, и тут же сам себя ругаю. Не так. Совсем не так.

Я облажался дико. И простит ли она меня – кто знает?