Мутные воды - Алёна Дмитриевна

Как-то раз, сидя в очередной больнице в ожидании врача, Женя обнаружила, что еще немного и сойдет с ума. Ей нужно было с кем-то поговорить. Нужно было, чтобы кто-то успокоил. Был поздний вечер, вокруг нее никого не было, да и даже если бы был, она бы все равно не смогла подойти и заговорить. В закрытом магазинчике на витрине были выставлены иконы. Ей было нечего терять.

Голос в наушнике перешел в хрип, Женя довольно улыбнулась. Это место в композиции ей тоже нравилось. Она помешала лопаточкой гуляш, убедилась, что он почти готов, накрыла крышкой, выключила плиту и оставила томиться. Вот так. Клим вернется, они сядут вместе за стол, и все наладится.

Поворот ключа в замке Женя все-таки пропустила, и о том, что Клим дома, догадалась по топоту в коридоре: Максим бросился к двери.

Женя вытерла руки о кухонное полотенце, вытащила из уха второй наушник и тоже вышла в коридор. Стало интересно, чему так радуется Макс: обычно на приход отца он реагировал менее бурно.

— Без троек! — закричал Максим, стоило Климу появится в дверном проеме, и запрыгал, подняв высокого над головой дневник, раскрытый на страницах с годовым табелем. Женя про себя отметила, что ей он сообщил обо всем этом вполне буднично и после прямого вопроса. Впрочем, все прояснилось довольно быстро. — Ты обещал! Обещал! Обещал! — кричал Макс, продолжая прыгать вокруг отца.

— Макс, дай хоть разуться, — взмолился Клим.

— Но мы же поедем?! Да?! Ты же не передумаешь?!

— Куда поедете? — нахмурилась Женя.

— Папа обещал, что если я закончу без троек, то он возьмет меня на Алтай на сплав на байдарках!

— Что?! — изумилась Женя.

— А обещания надо держать! Папа! Мы поедем?!

Клим расплылся в улыбке и потрепал сына по волосам.

— Ну, раз ты свое обещание сдержал, значит, и я должен сдержать.

— Ура!!! — Максим замахал руками и едва не снес Женю.

— Клим, — позвала она, — мы можем поговорить?

Макс немедленно притих. Перевел взгляд с отца на нее. Потом обратно на отца. Поджал губы.

— Я сказал, что поедем, значит, поедем, — решительно ответил Клим. — Отпуск у меня с пятого июня. Так что гуляй пока и не вздумай заболеть.

Макс еще раз издал победный клич и скрылся в своей комнате, потом выбежал из нее уже в уличных футболке и шортах, запрыгнул в сандалии и приготовился было вылететь из квартиры, но Клим поймал его за ворот и вернул обратно.

— Кепку надень, — потребовал он. — Со двора больше чем на двадцать минут чтобы не уходил.

— Понял, пап! — воскликнул Макс и был таков.

— Клим, какие байдарки? — выдохнула Женя, когда дверь в квартиру закрылась, отрезав их от сына. — Ты с ума сошел? На Катуни то и дело кто-то переворачивается! Это горная река! Она ледяная! И там сплошные пороги! А ему девять!

— Во-первых, через две недели ему десять. Во-вторых, это прекрасный возраст, чтобы понять, на что ты способен.

— Но…

— Жень… — Клим вздохнул и из доброго папы превратился в усталого сотрудника органов правопорядка. — Давай не будем, а. Я решил. Он готов. Я за него отвечаю. Все. Чем у нас так вкусно пахнет?

Женя перебрала в голове возражения, но ничего действительно стоящего не нашла.

— Руки мой и приходи, — буркнула она, отворачиваясь.

— Жень…

Она не стала слушать, снова вставила наушники в уши. Музыка привычно ударила басами по перепонкам. Стало легче.

Хочет Клим тащить ребенка непонятно куда, пусть тащит. В конце концов, она сама когда-то сказала, что он может воспитывать его как считает нужным. И вообще, Клим должен понимать, что делает, в благоразумии ему никогда нельзя было отказать.

Перед глазами немедленно встала картина: байдарка переворачивается, Клим с Максом оказываются под водой, Макс ударяется головой о камень, теряет сознание…

Стоп, стоп, стоп…

Клим зашел на кухню, сел за стол.

— Чего такая смурная? — поинтересовался он. — Случилось что-то?