Люби меня - Анна Брукс

Он по-прежнему не шевелится, когда я подхожу к нему. Когда я останавливаюсь в нескольких дюймах от него, он раскрывает руки и обнимает меня. Вон ничего не говорит, но я чувствую исходящие от него эмоции — облегчение, сожаление… страсть.

— Ты ведь понимаешь, что Кеннеди должен знать? — бормочу я, уткнувшись ему в грудь.

— Это не наше дело.

— Как же так? Кенни — мой лучший друг.

— Это не ты каждую ночь в его постели, дорогая. Это зависит от Брэда, когда и, если он захочет поделиться этим с ним. Кроме того, — он проводит руками по моей спине, а когда доходит до плеч, скользит ими по моей шее, чтобы обхватить моё лицо, — твоё место только здесь. В моих руках.

Глава 24

Вон

Рейн засыпает после того, как я не торопливо показал ей, как сильно сожалею. Может быть, я и не самый достойный её человек, но я чертовски уверен, что никогда не принимаю её как должное. Меня просто убивает, что я не рассказал ей раньше о Брэде. Но также, как он держал моё дерьмо при себе, я чувствовал, что было бы правильно сделать то же самое для него.

Из всего, что я сделал в своей жизни, ограбление было тем, о чем я сожалею больше всего. У меня могло быть полно проблем, и я был дерьмом, но я никогда не возлагал свои проблемы ни на кого другого. Я никогда не обижал тех, кто этого не заслуживал. Я никогда ни у кого не крал, если только не у тех, кто сам украл что-то у меня. Я много работал, чтобы достичь того, что у меня есть, и я горжусь, что сделал это правильно. Я никогда никого не обижал, кроме того ограбления, и стараюсь забыть об этом и измениться. Я определенно никому об этом не рассказывал.

Рейн лежит рядом со мной, и я не могу удержаться, чтобы не провести пальцами по её губам. По лбу. Вниз по щеке. Как только я вижу, что она крепко спит, я встаю с кровати и съёживаюсь, когда та скрипит. Мне действительно нужно найти место получше, так как Рейн будет жить со мной. На самом деле мы не обсуждали это, но это произойдёт.

Я хватаю телефон с кухонного стола и набираю номер Брэда.

— Привет, — громкая музыка из клуба почти заглушает его голос.

— Есть минутка?

— Ага. Дай мне только пройти в мой кабинет, — я жду, когда услышу, как он идёт, а затем фоновый шум смолкает. — Что случилось?

— Она знает.

— Чёрт, — орёт он.

— Мне пришлось сказать ей, потому что Пити нанёс мне визит.

— Какого хрена? — он рычит, и я представляю, как пульсирует вена у него на лбу.

— Он решил сообщить мне, что продлил на две недели пятнадцать штук моей матери.

— И ты заплатишь? После всего, что она, бл*дь, сделала?

Я сажусь на диван и кладу голову на подушку.

— Я не собираюсь платить за неё. Мне не нужно, чтобы это дерьмо вернулось в мою жизнь. Но… чёрт, чувак. Если я этого не сделаю, то подпишу свидетельство о её смерти.

— Она бы, не задумываясь, сдала тебя грёбаному Пити, Вон. Не ведись на это. Она родила тебя, но она не была настоящей матерью, — Брэд говорит мне то, что я и так уже знаю; суровую правду, которая до сих пор сокрушает меня каждый раз, когда я её слышу.

— Я знаю, — я сглатываю, и жгучая кислота в горле скользит вниз и опускается в кишечник. — Не знаю, смогу ли я запачкать её кровью свои руки.

— Он умер от передозировки. Это не твоя вина. А с Розой дело не в твоих руках. Она — это дело Пити. Она вышвырнула тебя из дома, когда тебе было двенадцать, чтобы использовать твою спальню для встреч с мужиками. Когда на улице было пятнадцать градусов, она заставила тебя…

— Я знаю. Я, бл*дь, знаю, потому что был там. Я жил этим.