Она любила кофе - Полесья Золотникова

— Вот мудак! — от злости аж скрипнул зубами Илларионов. — Кто ей вообще оружие доверил?! Какой имбецил?!

— Это я еще выясняю, но склонен предполагать, что, возможно, замешан Белов. Он всегда умело манипулировал человеческими слабостями. Любитель чужими руками делать всю грязную работу.

— И чего ему вечно спокойно не сидится?!

— Месть, Сереж.

— А что с Романом? Поди снова как с гуся вода?

— Прячется, даже везде удалил свой профиль. Ничего, и до него доберемся с пацанами, — улыбнулся Дима.

— Как найдёшь упыря, дай знать. У меня с ним личные счёты…

— Ложь, — мгновенно вынесла вердикт Вероника, сидящая напротив Тани в кафе, когда младшая пересказала ей разговор с Илларионовым. — Я видела, как он на тебя смотрел. Играть так невозможно.

Щука угрюмо потягивала американо через трубочку, уже не понимая: любит или ненавидит.

— В крайнее время дела у их семьи ужасны. Димка весь на нервах, не спит ночами, все куда-то ездит на разговоры. Наверное, это связано именно с этим. Плюс, — старшая неожиданно понизила голос до шепота, — в тебя стреляли. Его брат, скорее всего, решил так защитить.

— Как так? Бросив?

— Ну да, пока ты не попала в самое пекло. Это, конечно, логично с одной стороны, но с другой…

— Неужели он испугался трудностей?! — зло перебила её девушка.

— Нет, просто Сергей отвел от тебя удар, как смог. Мой такой же, себя лучше подставит. Даже перевёз в другой район, подальше от эпицентра.

— Конечно, вы женаты, поэтому перевёз. А этот тупо бросил.

На секунду Щуку кольнуло острое чувство обиды.

— Сомневаюсь, якобы это решение далось ему легко. Иногда мужчины отступают назад, — пожала плечами Вера. — Такое бывает. Если нужен, тебе придется сделать шаг навстречу.

Щукина на миг задумалась.

— А, знаешь, ты права.

Под конец девушка коварно улыбнулась, кое-что придумав…

До зачетной недели оставалось немного, поэтому Щукина по возвращению к учебе набрала у всех, кого могла, тетради с конспектами и зубрила до посинения. Первым делом ей предстояло разобраться с успеваемостью, потом уже решать личное.

Особенно помогла Щуке материалами Норман, неожиданно предложив зарыть топор войны.

Татьяна согласилась, не видя смысла плодить нового злейшего врага среди одногруппников. Хватало Олеси, которая по последним сведениям Вероники, недавно стала временно проживать в комнате Сергея, у его родителей. Это злило Таньку. Конечно, сам парень не пересекался с бывшей, ночевал отдельно, но…

Такие гадины никогда не исправлялись. Всяко врала, как дышала эта Белова. Не верила ей больше девушка.

«Отец насильно принуждал, я не хотела. Спрячьте меня, пожалуйста, иначе убьёт», — поделилась старшая, негодуя: «Глаза бы мои ее не видели. Артистка погорелого театра».

Валерия, кстати, к бариста больше не приближалась, только строго по учебным вопросам.

Помимо зубрежки Таня параллельно сдавала задания, договаривалась с преподавателями, общалась с Леркой и Марком, оказавшимся сводным братом Норман.

В их дружеской компании по вечерам дни пролетали со страшной силой, приближая заветное двадцать второе декабря, начало сессии.

Её жизнь постепенно налаживалась, если не брать во внимание тошнотворные приступы с головокружением и осмотр у платного гинеколога, подтвердившего диагноз. Таня не знала: плакать ей от счастья или смеяться.

В бесплатной больнице она записалась на постановку на учёт. Очередь, как всегда длинная, явка только в конце января. Еще не давала покоя возросшая чувствительность груди. Из-за нее девушка не могла спать на животе, хотя его еще не было видно.

В университете Щукина сидела рядом с новой подругой. Младший Илларионов поселился на «Камчатке», издалека бросая грустные взгляды.

А чтобы точно выдержать сумасшедшую нагрузку Татьяне пришлось начать литрами «глушить» кофе, что не очень одобряла Тонька.