Неважно, что разница в погоде мало ощутима и то и дело рецидивы у весны, то и дело «назад на старт» — выходишь на улицу и сразу хочется одеться в зеленое, бирюзовое, голубое. Чтоб выглядывало из-под кожаного плаща, для которого рано еще, да и ходить в нем нараспашку тоже рано. Но ты ходишь все равно. Твоего форса хватает ненадолго, да и солнце — оно-то, будем откровенны, тоже ненадолго выглядывает. Так — подразнить, голову вскружить, пощекотать, подначить. На мысли дерзкие натолкнуть, чтобы, к примеру, в обеденный перерыв бежать побезобразничать в Тиргартен-Зоосад, там сейчас все распускается. И это неважно, что, конечно, ни в какой Зоосад ты не побежишь, потому что еще холодина, а Рик занят на другом конце города или его вообще в городе нет, до Зоосада он доехать не успеет, а значит, побезобразничать вам не удастся.

Да, Рик занят теперь по-настоящему.

Значит, ты не только спишь с ним.

Ты поселила его у себя, устроила на работу?

Оригинально.

На такие заявления способна только Каро.

Весна у нее в Милане не такая, как у меня: дождем хлюпает. Наверно, поэтому и Каро раскисает. А так как потихоньку раскисать она не может, то после успокоившегося молчания длиною в несколько недель возникает из ниоткуда, кажется, только для того, чтобы задать мне этот вопрос.

И еще один:

Интересно, зачем тебе все это?

До этого следом за возникновением ее самой возник вопрос, где «он» работает — а вдруг ей стоит мне завидовать. Когда я вкратце обо всем рассказала, она решила, что не стоит.

Спрашивает ехидно:

Что, в Берлине совсем туго с мужиками?

Как и везде — сама ведь знаешь.

Знаю, но это оригинально.

Прям не знаю, как назвать.

И не знала, что ты…

В общем, была о тебе другого мнения.

А чем я хуже людей?

Тебе привет от мамы.

???

От какой?

От моей, конечно.

Хоть мама никогда ее особо не любила и, расскажи я про нее, скорее всего, сделала бы вид, что «не помнит», кто такая Каро.

Но прямо спелись они: мама тоже сетует, что я «не думаю» и призывает «не шутить».

Да я-то думаю, но мысли у меня все сплошь порывистые и мимолетные, как весна. Выглянет солнце — хватай, подставляйся, не спрашивай, надолго ли оно. А то оно ведь ненадолго.

Ненадолго — отчего-то я это чувствую. Может, сама себе внушаю, может, весна мне порошит глаза — ветрюган-то, чего только не нанесет.

Каро спрашивает, для чего мне Рик, а я не знаю, что ответить. Я ведь не знаю по утрам, во что правильнее было бы одеться, а просто надеваю, что захочется, и бегу — и пусть ветер ерошит волосы. Я ведь не спрашиваю его, для чего я ему, потому что, стоит начать спрашивать, окажется, что… да я не знаю. Как, например, пока не начнешь расспрашивать, «где был», он и бывать нигде не будет, и расспрашивать будет не о чем.

Нет, конечно, такое ненадолго. Я не мечтательница, потому, наверно, и чувствую это.

Вопрос Каро не раздражает меня, не заставляет определиться.

Время сейчас такое.

Поймет, не поймет — у них дожди, говорю же.

— Конфет, а от тебя хорошо пахнет, — замечает на работе Рози. — Что это?

— Весна, — отвечаю, не задумываясь, а она, не задумываясь, принимает это за название духов.

Год назад тоже была весна, но я была не такая. Я… в общем, Рози помнит меня «год назад» и, если спрошу, отшатнется. Мол, не будем о грустном.

***

Чтобы устроить безобразия, не нужен Зоосад. К тому же, у меня дома свой зоосад есть.

С тех пор, как Рик устроился на ЭфЭм, приезжает он позже, и мы позже ужинаем. Пару раз случалось так, что встречались мы с ним уже только в постели.

Полагаю, и сегодня будет так. Сама тоже возвращаюсь поздно, обнаруживаю, что его нет и есть без него не хочется, и чуть ли не из дверей направляюсь набрать ванну — освежиться после работы. Но…

— Ты куда?..