Слепое пятно - hey jenn

— Нет, — он кидает искренний смешок и крепко прижимает меня к себе, — ты выйдешь за меня, Пирс Магуайр?

Понедельник. Сейчас.

У нас не было конфетно-букетного периода, долгих ухаживаний друг за другом, вот этих классических игр в недотрогу, свиданий и прочих обязательных вещей перед браком. Мы уже давно знали друг друга.

Несколько лет конкурировали за звание лучших. Видели худшие проявления друг друга и ничему не удивлялись. Нас связывало огромное количество совместных воспоминаний, похожих мыслей и интересов. Но главное: мы никогда не пытались друг другу понравиться и всегда оставались собой.

— Точно всю жизнь ходили по берегу одного озера, но по разным сторонам. И нам было суждено встретиться на общей точке.

— Ваш роман завязался в экспедиции? — Солсбери зафиксировал взгляд на моих зрачках.

— Скорее да, чем нет.

Он усмехнулся и погладил свою скулу указательным пальцем.

— Вы обходились без условностей в виде подтверждения отношений или скрывали их от окружающих?

— Второе, — короткий кивок, — я даже не думала, что это может перетечь во что-то серьезное, поэтому не хотела создавать возле нас ненужные сплетни. То, что случайно зародилось между нами, должно было умеретьпосле окончания экспедиции.

— Вам было больно это осознавать?

— Не знаю. Я относилась к этому, как к смерти: это был простой неизбежный факт, от которого нельзя было спрятаться или убежать.

— У Вас не было желания что-то изменить? Попробовать продолжить эти отношения?

— Мне казалось, что они не могли существовать вне тех каменных стен. У нас не должно было быть грустных прощаний, обид, неловких взглядов, пьяных звонков, клишированных фраз из разряда: «дело не в тебе». Это всё должно было закончиться так же, как и началось — само по себе.

— Вы не интересовались у мистера Моретти, чего ему хочется? Не думали о его чувствах, отношении к Вам? — его ничего не выражающее лицо и такой привычный холодный тон успокаивали: я точно знала, что меня здесь не осуждают.

— Нет.

— Почему? — он чуть сощурил глаза, в очередной раз напоминая хищника, что прямо сейчас нападет на свою жертву.

— Я не думала, что кто-то способен относиться ко мне всерьез, — больно закусив нижнюю губу, — мне нужно покурить.

Психотерапевт удовлетворенно кивнул и расслабленно откинулся на кресло, щелкнув кнопкой ручки.

— Можете захватить, —

он указал ладонью в угол кабинета, где располагалась подставка для зонтов, — там всё ещё льёт.

— Благодарю, очень любезно с Вашей стороны.

«Кто в своём уме будет покупать отдельную урну под зонт? У меня нет ни одного такого знакомого».

На полу валялась смятая мной заплаканная салфетка. Я осторожно подняла её и сунула в карман, немного стыдясь своих эмоций.

— Благодарю, — теперь это уже говорил доктор с явной улыбкой в голосе, — очень любезно с Вашей стороны.

5 — хрупкие пласты

Понедельник. Сейчас.

Бушующий ветер пробирал до костей, помогая холодному ливню пробираться под зонт. Не сказать, что любезность Солсбери была лишней, но от мокрой одежды она меня явно не спасёт.

На улице не было никого.

Пик рабочего времени и непогода: каждый уважающий себя человек восседал либо за рабочим столом, либо расслаблялся в уютной кровати. И только я в который раз пыталась поджечь проклятую сигарету, чей редкий огонь сбивался под натиском воющей бури.

Это раздражало: пытаться подкурить в такую погоду, удерживая зонт на весу — настоящая отвага вперемешку с глупостью. Ветер помчался прямо на меня, вывернув зонт в обратную сторону.

— Чёрт возьми, — выругалась я на всю пустынную улицу, пытаясь перебить шум ливня, — никотиновую тягу мне сегодня не утолить?

Новый стихийный толчок, и зонт пуще прежнего беснуется: выворачивается и вылетает из пары спиц. Ткань падает в лужу, а за ней и вся моя сегодняшняя пачка сигарет.