— Пирс, — блондинка поднимает на меня свои проницательные, голубые глаза, что сияют решительностью, — ты занимаешься этим каждый день. Тобой пестрят все новостные ленты, вечерние шоу и обсуждения. Называй мне адрес клиники, я не могу смотреть на то, как тебя гложет вся эта недосказанность.

— Он не скажет мне ничего нового. Визит в клинику — заранее провальная идея, это неуместно и глупо. Хочешь, — вдруг мне в голову приходит идеальный компромисс, — я схожу на свидание с тем слащавым ведущим? Хоть сегодня ночью!

— Пирс, — она раздраженно вздыхает и поднимает руки, словно сдается, — хотя бы спросишь, какого черта он тебя поцеловал и свалил. Так дела не делаются.

И тут она попала в самое яблочко. Его губы на моих до сих пор не дают мне покоя. Я не знаю, как это правильно расценивать и понимать: и даже мой терапевт не является помощником в этом деле. Клэр знает, куда нужно надавить, чтобы добиться своего.

— Первый поворот на Борго Оньиссанти, — киваю подбородком в сторону величественного дома. — Не спрашивай у меня адрес: я живу здесь всю жизнь и мне проще провести нас по улочкам.

— Если разговор не задастся, сходишь на свидание с мистером в пиджаке? — хихикает блондинка, беспрекословно выполняя функцию личного водителя.

«Надеюсь, что Ричард даст нам шанс узнать друг друга в качестве людей, а не пациента и врача. Ведь целовал он меня явно, не как терапевт».

На мне черное шерстяное платье миди-длины, высокий воротник, колготки в цвет и сапоги на небольшом каблуке. Волосы отрасли в короткое каре, и я до сих пор не могу поверить, что не стала их стричь. Легкий макияж: подкрашенные коричневой тушью ресницы, матовая помада оттенка чуть темнее моего натурального.

Клэр паркуется рядом, обещает ждать меня столько, сколько потребуется. И я медленно, собираясь с силами, захожу внутрь. Здесь всё по-прежнему. Ничего не изменилось, кроме новой книжки в руках у Джессики.

— Господи, мисс, — она подскакивает с места, не сразу заметив меня, но тут же виновато улыбается, — извините. Просто сегодня больше нет записей, через час мы закрываемся, и я не ожидала, что кто-то ещё придёт.

— Ничего, — подхожу ближе и вижу, как она узнаёт меня.

Взгляд Джессики меняется. На смену неприязни и ревности, что сочилась из неё в прошлом, приходит сочувствие и уважение. Она как-то странно отводит взгляд и поджимает губы.

«Хочет попросить прощения за то, что тогда устроила? Ей стыдно? Или просто не знает, как правильно относиться ко мне после всего пережитого?»

— Вы к доктору Солсбери? — вдруг она собирается с силами и выдавливает из себя вопрос, нервно сцепляя пальцы рук.

— Если у него приём, то я подожду, — неторопливо киваю, пытаясь понять её реакцию: это точно не ревность, но что тогда?

— Нет, — она медленно качает головой и поднимает на меня виноватый взгляд, — он больше не работает здесь. Все его пациенты переведены на удаленную основу. Но Вы, наверное, пришли не по поводу сеанса.

— Верно, — признаюсь я и закусываю нижнюю губу. — Давно он ушел?

— Сегодня неделя, — Джессика смотрит на меня с легкой грустью и ненадолго замолкает.

— Спасибо, — вежливо улыбаюсь и разворачиваюсь к выходу, как вдруг блондинка продолжает диалог мне в спину.

— Я видела интервью с Вами, читала много статей. Извините, что нагрубила тогда. Не описать словами, насколько мне стыдно. Я бы очень хотела Вам помочь, но доктор никому ничего не объяснил, даже не сказал, в какую клинику переходит.

— Всё в порядке, — я поворачиваюсь к юной ревнивице и подмигиваю. — Надеюсь, что эта ситуация тожемногому тебя научила.

Стоило лишь выйти за порог клиники, как холодный ветер без промедлений захватил меня в свои объятия. Сейчас начало зимы, совсем скоро Новый год, и я впервые встречу его в одиночестве.