Плотское желание - М. Джеймс

Мысль о прерывании беременности заставляет мое горло сжиматься, а глаза наполняются кровью. Может быть, это гормоны, но я не могу отделаться от ощущения, что время что-то предпринять было тогда, когда я приняла ту таблетку или все те разы, когда я пыталась убедиться, что мы были в безопасности. Теперь, кажется, слишком поздно возвращаться назад.

Я хочу этого ребенка.

Это знание оседает на мне, как тяжелое одеяло, почти успокаивая своей уверенностью. Я не знаю, что с этим делать, но я уверена, что это то, чего я хочу. Вопрос лишь в том, как сделать этот выбор дальше.

Я не могу сказать Данте.

Эта мысль приходит ко мне с той же уверенностью, с какой я отношусь к самой беременности. Какие бы материнские чувства ни пробуждала во мне мысль о том, что Данте может стать отцом, я знаю, что не могу иметь от него ребенка. То, что он сделал с Рико, подтверждает это, если не сказать больше.

Если я буду растить этого ребенка с Данте, он вырастет с боссом мафии в качестве отца. Если у меня родится мальчик, этот сын унаследует все, что есть у Данте, и пойдет по его стопам. Вся его жизнь будет решена за него еще до того, как он сделает первый вдох. А если у меня будет девочка…

Я имею представление о том, как в мафиозных семьях относятся к дочерям. Даже Данте, который кажется довольно дальновидным для человека, живущего в столь древних традициях, кажется, с трудом пытается не рассматривать меня как собственность. Я снова и снова убеждаюсь, как трудно ему сдерживать свое желание не только защищать меня, но и пытаться делать выбор за меня. Использовать свою немалую власть и решать все мои проблемы, и относиться к моей жизни как к чему-то, чем можно управлять, а не как к чему-то, что принадлежит мне.

Даже если бы я думала, что он даст нашему ребенку выбор — не заставит сына наследовать или использовать дочь в качестве залога для получения власти, это не изменит присущего его миру насилия. Другое дело, если бы я приняла это насилие и решила присоединиться к нему в этой жизни, закрыв на это глаза.

Но я не могу позволить ребенку расти в мире, где его отец считает, что убийство — это выход.

Я тянусь к телефону, пальцы дрожат. В кои-то веки мне нужно с кем-то поговорить. И я точно знаю, кто будет готов меня выслушать.

* * *

Час спустя я сижу по одну сторону небольшого круглого белого обеденного стола в однокомнатной квартире Брендана, за спиной, солнечное окно, в руках стакан холодного чая. Он опускается на сиденье напротив меня, и на его обычно гладком лице появляются складки беспокойства.

— Ты в порядке? Ты буквально никогда раньше не просилась сюда. Не думаю, что за все время, что я тебя знаю, ты хоть раз говорила, что тебе нужно поговорить. Что случилось? — Он присосался к нижней губе, нахмурившись. — Это из-за того, что случилось с Рико?

— И да, и нет. — Выдохнула я, размышляя, стоит ли мне просто проболтаться. Какая-то часть меня еще не готова это сказать. — А копы тебя тоже доставали?

— Поначалу. Но, думаю, мы уже не в теме. Я… — Брендан колеблется, нервно встает, чтобы налить себе стакан чая. — Я не говорил тебе, но я видел того парня, с которым ты там работала. Данте. Он был замешан в этом. Я думал, что меня точно поимеют, когда он увидел меня там, но он сказал мне уйти. Наверное, потому что он знал, что мы близки.

— Правда. — Я смотрю на свой стакан, пытаясь разобраться в своих чувствах. — Он просто отпустил тебя?

— Я имею в виду, что он определенно намекнул, что со мной случится что-то плохое, если я выдам, что знаю об этом, но да. Он сказал мне просто уйти и притвориться, что меня там никогда не было. — Брендан пожимает плечами, но его рот напряжен, что говорит о том, как сильно его напугала эта встреча. — Похоже, его действительно волновало, как ты ко всему этому отнесешься. Вы были… — он замешкался. — Он так ревновал, что однажды…

— Да. — Я тяжело сглатываю. — Да, были.