Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

Его руки поднялись к моим плечам, и он начал трясти меня. Мои кости превратились в желе.

Я пыталась бороться, используя свои быстрые ноги.

Я пиналась.

Наступала.

Скользила.

Ничего не помогало.

Андраш был в бешенстве. Совершенно без боли.

— Юджин не сделал ничего плохого. — Андраш затряс меня сильнее. — Твой отец был неудачником. Он не заслуживал Веру. Он не заслуживал ее девочек. Мне пришлось терпеть твое дерьмо два года подряд, чтобы ты больше не создавала проблем. Вера права. Ты — крыса. Рано или поздно ты прогрызешь себе путь к уничтожению.

У меня голова пошла кругом. Я уже давно перестала воспринимать его слова, дрейфуя в сознании. При каждом рывке мои кости стучали друг о друга.

Внезапно все прекратилось.

Я рухнула на ковер, едва обратив внимание на суматоху.

Сосредоточься, Фэр.

Резкий звук.

Что-то разбилось.

Все, что я знала, — это то, что я больше не барахтаюсь, как тряпичная кукла.

Затем голос Зака наполнил комнату, словно чистый кислород.

— Ты, блядь, трогал мою девочку? Большая ошибка.

Я моргнула, отгоняя помутнение, как раз вовремя, чтобы увидеть Андраша, летящего через всю комнату.

— Надеюсь, ты не против кремации, потому что от тебя ничего не останется, чтобы похоронить.

Табби закричала, прижавшись к моему пустому матрасу вместе с Верой и Региной. Андраш влетел о дальнюю стену. Он рухнул на пол, закрыв лицо кулаками.

Зак подошел к нему и ударил его ногой в живот, когда тот лежал в позе зародыша. Острые кончики мокасин Зака ломали кости Андраша по одному ребру за раз. Они хрустели, как костяшки пальцев, сопровождаемые агонизирующими криками Андраша.

— Ты!

Зак топнул ногой по его груди.

— Не можешь.

На этот раз ребро.

— Дотронуться.

Лодыжка.

— Ее.

Его горло.

— Если.

Его запястье.

— Ты.

И наконец, его лицо.

— Мертв.

Кровь хлынула из носа Андраша, разбрызгиваясь по ковру. На его голой груди виднелись пятна и первые признаки неприятных синяков.

Оливер ворвался в комнату, оттаскивая своего лучшего друга от моего бывшего тренера по фехтованию.

— Зак.

К нему присоединился Ром, прижимаясь к противоположному плечу.

— Господи Иисусе.

Андраш перестал говорить. Возможно, даже перестал дышать. Трудно было сказать. Он напоминал красный мешок с фасолью. Комок, который когда-то был человеком.

Стук.

Стук, стук.

Стук.

Я вздрогнула, прежде чем осознала, что звук исходит из моей груди. Сердце заколотилось в клетке.

Зак стряхнул с себя друзей, отмахиваясь от них, как от мух.

Он бросился ко мне и заключил меня в свои объятия.

— Где болит?

Везде.

Но я не думала, что Андраш выдержит еще одну порцию кулаков и ног Зака. Не то чтобы меня это волновало. Просто он не стоил тюремного заключения.

Зак прижал меня к своей груди. Мне хотелось раствориться в нем.

Я уткнулась носом в его кожу, вдыхая, не заботясь о том, что мои слова выходят неразборчивыми.

— Ты пришел.

— Я плохо слушаю. — Он погладил мои волосы, проводя пальцами по тем местам, которых касался Андраш, и заменяя их своими. — Оливер и Ромео пошли со мной, потому что боялись, что я кого-нибудь убью.

Оливер похлопал Зака по спине.

— Нескольких человек.

Он поднял мокасины и поморщился, когда понял, что кровь Андраша пропитала подошву.

Я прислонилась к груди Зака, уткнувшись щекой в его шею.

— Расскажи мне об осьминогах.

— Руки осьминога обладают собственным разумом. Большая часть нейронов осьминога находится в его руках. Они могут выполнять задачи без участия разума своего владельца. Они даже могут двигаться, когда рука отрублена.

Я наморщила нос.

— Это нездорово.

На сегодня с меня достаточно нелепостей, спасибо большое.