Балерина - Надя Лоули (2014)

После ужина Даниэль прошел в гостиную и, удобно устроившись в кресле, задремал. По телевизору крутили незатейливый французский сериал. Аллочка осталась на кухне, убирала со стола и смотрела программу с участием Сержа Гинзбура, с некоторых пор ставшего ее любимым артистом. «Господи, какой же он некрасивый!» — удивлялась она. Худой, обросший щетиной, взлохмаченный, с трясущимися от похмелья руками, он отталкивал своей какой-то верблюжьей внешностью, пока не начинал петь хрипловатым низким голосом. И тут что-то сдвигалось в ее сознании: незатейливая мелодия, непоставленный голос, простые и уже хорошо понимаемые слова обволакивали и проникали в душу… И это при том, что Алла, с детства воспитанная на классической музыке, не принимала, даже по молодости, никакие «буги-вуги»… И вот на тебе, пожалуйста!

«Жэ тэм… — муа нон плю… Я люблю тебя… а я — нет…»

Воспоминание о последней встрече с Борисом накрыло ее. Она с болью и грустью думала о нем и о своем чувстве к нему. Причем безответном, как в этой бесхитростной песне. «Жэ тэм… — муа нон плю…»

Завтра встреча в «Гранд-Отеле». Непонятная тревога охватила ее. Завтра! Потом к этому волнению вдруг примешалось чувство вины. Алла вспомнила о своем новом поклоннике: кажется, опять делаю глупости! Жорж!

Дело в том, что новый знакомый проявил к ней большое внимание на вечеринке в «Балалайке». Русский эмигрант. Симпатичный. Умеющий увлечь беседой, но не больше. И для чего, скажите на милость, она назначила ему свидание в пятницу? Не могла отказать настойчивому и обаятельному собеседнику? Что тут скажешь? Алла любила умных и интеллектуальных мужчин, кто бы спорил! Но дело было не в этом. Нет! Аллочка знала, причина была в другом: ей захотелось доказать Звереву… Нет! Прежде всего себе! Да, да, себе! Что — женщина! Красивая! Сильная! И кому-то — нужна!

Из гостиной послышался голос мужа. Аллочка виновато обхватила голову руками, она напрочь забыла в своих страстях о его существовании.

— Милый, прости, у меня болит голова…

— Спокойной ночи, шери!

45

Борис закончил писать, с шумом задвинул ящик стола и закрыл его на ключ. Посмотрел на часы: пора собираться. В три часа в «Гранд-отеле» деловая встреча с мадам Дюшен. Деловая? Это как сказать. С некоторых пор он часто думал о ней, причем положительно, и ему это очень не нравилось. «Ну какого черта, сопли распустил по бабе! — злился он на себя. — Все они одинаковые! Ее никто не гнал замуж за француза! Работать надо, а не страдания разводить!»

Он отбросил все сантименты и, настроившись по-боевому, прикинул план дальнейших действий. Куй железо, пока горячо… и нечего расслабляться! Пока балерина в него влюблена и можно, как говорится, из нее веревки вить, надо использовать эту ситуацию на благое дело. Даже сомневаться нечего: будет работать на него усердно и пойдет на все — по просьбе или приказу. «А куда она денется! — жестко улыбнулся он. На столе лежала папка с фотографиями. — Так-то, голубушка, не увернешься от нас».

По телефону он вызвал такси — служебная или личная машина слишком на виду. Лучше не привлекать внимания к своей скромной личности представителя государственных коммерческих структур.

Борис отсчитал деньги, оформленные у бухгалтера на разработку операции «Серпан», положил в конверт и вышел за ворота торгового представительства.

46

После утренних занятий на курсах Вера спешила в офис ассоциации «Дружба». Там в два часа ее ждала Алла Дюшен. Раз в неделю, в среду, Алла приходила на два часа и помогала разбирать бумаги и почту. К ужасу Веры, их просто заваливали корреспонденцией со всех сторон: представители клубов, компании, культурные ассоциации жаждали партнерства и взаимодействий. Рекой текли конверты с программами, предложениями, рекламными проспектами. «Очень вы нам нужны! Со своей программой не знаем, как справиться!» — сердилась Верочка.