Сестры - Наталья Невская (1999)

— Этим, — растерянно показала кастет, неловко зажатый между пальцами.

— Где только нахваталась этих бандитских приемчиков, — еще по-доброму сказала Катя. И вдруг, в мгновение ока переменившись, приблизила свое лицо к нападавшей и отчетливо произнесла: — Не попадайся больше мне на глаза, девочка. Не я тобой буду заниматься, если что, а люди посолиднее, не с такими смешными железками. Поняла?

Юлька испуганно кивнула. От ее ярости не осталось и следа. Катя, полностью игнорируя ее присутствие, вошла в лифт, нажала нужную кнопку, обернулась и, пока закрывались двери, смотрела, не отрываясь, на потерянную физиономию бывшей подруги.

Дома после спасительного холодного душа Катя приложила лед к шишке, легла на диван и закрыла глаза. Мысли унеслись к недалекому прошлому, когда рядом всегда находился Кирилл, когда на горизонте еще не маячил Артем, не было обмана и лжи, не били кастетом по голове.

Иногда Катя остро жалела, что так бездарно кончилась ее семейная жизнь, толком и не состоявшись. Кирилл звонил только раз после своего ухода, да и то сказать, что подал на развод. Что-то хорошее и чистое ушло из моей жизни, думала в такие минуты Катя. Началась другая эпоха с другими нравами и традициями. Но и она, может, не так страшна, как кажется. Могла бы я планировать поездку на Кипр, или в Париж, или в Вену? А теперь могу, только и делов-то — сказать Артему, куда больше всего хочется. И даже такой пустяк, как возможность поймать машину после экзамена, хоть немного, а греет. Ведь за всю совместную непорочную жизнь с Кириллом ни разу не могла себе позволить такси. Катя вздохнула: везде есть и свои плюсы и свои минусы…

И резко села в постели. Так, что заболела голова. Наконец, она поняла, какая несообразность была с этим «жигуленком».

— Черт, — прошептала. — Ведь я не говорила ему, как меня зовут. Точно не говорила. Черт…

Откинула лед и тревожно прошлась по комнате. Но никакие соображения, откуда водитель мог знать имя, в ее больную голову не приходили.

Лиза в этот жаркий день удила рыбу. Совсем недавно к рыболовству ее приучил Толя, и теперь, когда у обоих выдавалось свободное время, они часами просиживали у деревенского пруда, предаваясь оправданному безделью. В лучшем случае их общий улов составляли несколько худосочных окуньков, да пару раз Толя поймал карпов. Но не в улове было дело. Они сидели, иногда лежали в душистой мягкой траве, разговаривали и открывали друг в друге все новые и новые черты. Однако тип отношений оставался прежним. Лиза видела в Толе исключительно верного друга, и не больше, Толя это понимал и принимал, большего у судьбы не просил.

В этот день клева не было совершенно. Они долго молчали, глядя на воду, и Лиза уже поглядывала на часы. Дома все-таки ждали дела.

— Как Нина Григорьевна такую жару переносит? — спросил Толя, надеясь беседой подольше задержать Лизу.

— Не очень. Нитроглицерин глотает.

— Сердечникам в такую погоду сложно. — Он задумался, о чем бы еще спросить. — А Катя как? Не собирается в этом году приехать?

— Нет, Толя. У нее теперь другие интересы.

— Все-таки разводятся? — Он повнимательнее вгляделся в Лизу.

Та отвела глаза и кивнула.

— Кирилл на развод подал. А сам пропал. Снимает квартиру где-то на окраине и не звонит никогда, — положила подбородок на скрещенные руки, неподвижно уставилась на воду.

— Ты сильно переживаешь, — удивленно отметил Толя. — Из-за Кати?

Лиза долго не отвечала, все смотрела на легкие круги на воде, что чертили водомерки и оставляли после себя упавшие с ивы листочки и веточки. Она могла бы не ответить, могла бы соврать что-нибудь необязательное, но почему-то врать Толе не хотелось. Он тоже молчал, не торопил. Понял, что затронул нечто больное, глубокое.