Бог Ярости - Рина Кент

— Да, он спрашивал меня о тебе на днях, когда Джереми привел меня в особняк Язычников. Он называет тебя цветком лотоса, — Сесили вздрагивает. — У меня мурашки по коже от того, что он так тобой интересуется.

— Точно! — Глин щелкнула пальцами. — Всякий раз, когда я навещаю Килла, Николай расспрашивает о моих братьях, и я думала, что это из-за того, как сильно он ненавидит Лэна, но, похоже, его больше интересует любая информация о Брэне. Всегда ли он любил искусство? Когда он написал свою первую картину? Чем он любит заниматься в свободное время? Какой его любимый цвет? Фильм? Родитель? Боже. Это похоже на полицейский допрос.

— Что делает его жутким, так это то, насколько он напряжен и настойчив. Джереми сказал, что он такой, и если я не чувствую себя комфортно, то не должна ему отвечать, но все же. Как ты думаешь, зачем он так делает?

— Если бы я не знала его, то подумала бы, что он влюблен в тебя, Брэн, — Глин хихикает и толкает меня плечом.

Мое тело напрягается, и я тянусь рукой к затылку, дергая за волосы, пока боль не вспыхивает не только в коже головы, но и глубоко в моей душе.

— Брэн? — Сесили внимательно наблюдает за мной. — Ты в порядке?

— Не совсем, — бормочу я, борясь с желанием задохнуться под тяжестью собственного признания.

Я не в порядке.

А разве я когда-нибудь был? Я не помню, когда в последний раз был в порядке.

Нет, помню. Это было, когда Николай обнял меня, чтобы я уснул. В ту ночь я был в порядке.

К черту. Я все равно разваливаюсь на части. С тем же успехом можно сделать это эффектно.

Я опустил руку на бок и повернулся лицом к сестре.

— Ты права. Он влюблен в меня. Или был влюблен.

Ее глаза увеличиваются вдвое.

— Откуда ты знаешь? Он тебе сказал?

— Можно и так сказать. Вообще-то, я встречаюсь с ним уже некоторое время.

Я жалею о своем решении просто выложить все, когда Сесили проливает чай, а Глин смотрит на меня так, будто я инопланетянин.

А ведь эти двое наименее драматичные и самые понимающие люди в компании.

Черт возьми.

Я крепче сжимаю чашку с чаем.

— Вы что-нибудь скажите или просто продолжите пялиться? Не то чтобы это вызывало дискомфорт или что-то в этом роде.

— Прости… — Сесили вытирает салфеткой пятна чая на столе. — Я просто хочу убедиться, что правильно тебя поняла. Ты только что сказал, что уже давно встречаешься с Николаем? Так же, как с Кларой?

— Не сравнивай его с Кларой. Она мне безразлична, — я теряю себя из-за него.

— О боже, — выдыхает Глин и прикрывает рот рукой, но это не помогает скрыть ее улыбку. — В тот день в кофейне, когда Килл сказал, что у Николая особые отношения с кем-то, это, случайно, был не ты?

— Да.

— Ты что, прямо сейчас признаешься нам в своей ориентации? И что мне делать? Могу я тебя обнять?

— Лучше не стоит, — говорю я, чувствуя себя немного легче от того, что она улыбается. Это ведь хорошо, правда?

Сесили берет мою руку в свою.

— Я так рада за тебя, Брэн. Я чувствую себя гордой мамой, когда вижу, что ты нашел кого-то, кто тебе нравится.

— Да! Я ненавидела эту стерву Клару, — соглашается Глин. — Она была такой оппортунисткой. Знаешь, я не хотела тебе говорить, но в ту ночь, когда у нас была вечеринка в особняке Элиты, я видела, как она пыталась поцеловать Лэна и терлась об него. Он выгнал ее и попросил меня не говорить тебе, потому что это только ранит твои чувства. Я так ее презираю, что даже не могу подобрать слов.

Лэн никогда не упоминал об этом. Но, впрочем, он никогда ничего мне не рассказывает.

А что ты ему рассказываешь? Ты давно перестал поддерживать с ним связь.

— Вы… — я внимательно наблюдаю за ними. — Вам не кажется странным, что мне нравится парень после того, как я все это время встречался только с девушками?

— А при чем тут пол? — Сесили гладит меня по руке. — Я просто рада, что ты счастлив.