Бог Ярости - Рина Кент

Единственное, что изменилось по сравнению с предыдущими ужинами — присутствие агента Астрид, Грейс. Блондинка средних лет с фальшивым смехом и нелепым количеством вина, которое она пьет.

Астрид сказала, что у них возникло небольшое недопонимание, потому что она хотела, чтобы Брэн подписал контракт с ней, но он выбрал агента, с которым его познакомил Лэндон.

Я помню, как он был счастлив, когда писал об этом по смс. Он был просто в восторге от того, как его брат признал его талант и познакомил со своим агентом.

По словам Астрид, у этого агента и близко нет таланта Грейс, но она уважает решение Брэна, хотя и не понимает его.

После ужина я помогаю Брэну отнести посуду на кухню. Он поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю его за запястье и останавливаю у стойки.

Он смотрит на меня, выглядя уставшим, вероятно, из-за того, что не ложился спать допоздна и пытался проснуться рано. Сегодня утром я настоял на том, чтобы мы остались в постели и не ходили на пробежку. Мы уже несколько раз делали так, когда он оставался у меня в пентхаусе, и я подумал, что это поможет ему немного расслабиться сегодня, но это только еще больше его взволновало.

Этого не видно ни в его движениях, ни в выражении лица, но его глаза рассказывают совсем другую историю.

Видеть в них пустоту — это ничуть не хуже, чем если бы в мое нутро вонзили нож.

Я погладил его по тыльной стороне ладони.

— Ты в порядке?

— Да. А почему не должен быть?

— Тебе было некомфортно там, малыш. Если тебе не нравится эта женщина из-за давления или чего-то еще, просто откажись больше с ней ужинать. Уверен, твои родители поймут.

— Она мамин агент и уже практически как часть семьи.

— Семья не может быть свободной во всем. Я не встречаюсь с членами своей семьи, которые меня бесят. А именно с дядей-гомофобом, который сказал мне, что трахаться с парнями можно, если только я женюсь на женщине и рожу ему русских племянников.

Выражение его лица смягчается, и часть этой пустоты дает трещину и исчезает с каждым его глубоким вдохом.

— Мне жаль.

— Что я говорил об извинениях без причины?

— Причина есть. Мне неприятно, что тебя осуждают.

— Мне нет никакого дела до него и его бесполезного, совершенно бессмысленного мнения. Как говорит папа, он может пойти в задницу.

— Боже. Мне нравится, как ты показываешь всему миру средний палец, не заботясь ни о чем и ни о ком.

— Если это то, чего они заслуживают, то именно это они и получат.

— Ты… — выдохнул он. — Забудь об этом.

— Если тебе есть о чем меня спросить, просто спроси.

Его руки ложатся на мои бедра, а лицо кажется немного хрупким, уязвимым.

— Ты думал о своем будущем в мафии? То, что сказал твой дядя, имеет смысл, и не похоже, что тебя не привлекают женщины, так что ты мог бы сделать это для репутации…

— Не заканчивай, а то я на тебя разозлюсь. Неужели ты думаешь, что я женюсь или буду заниматься всякой ерундой только ради мафии или репутации? Ты действительно такого обо мне мнения?

Его горло дергается вверх-вниз от судорожного глотка.

— Нет, но разве у тебя не должно быть детей?

— Нет, если я не захочу. Это мое решение и оно никого больше не касается.

— Но разве то, что ты будешь с парнем, не повредит твоему положению? Я знаю, как сильно ты любишь острые ощущения от этой жизни, поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты их потерял.

— Не потеряю. Джереми, Вон и я будем править этой империей. Они двое — самые важные наследники Братвы, и им наплевать на мою ориентацию, так же, как и всем, кто хочет сохранить свою голову на плечах.

— Вон?

— Сын Пахана. Ты мог видеть его на инициации. Он был в белой маске.

— Ах, да. Но я никогда не видел его вблизи.