Бог Ярости - Рина Кент

Я делаю пометку спросить его об этом позже.

Ноги сами ведут меня в студию, и я озорно улыбаюсь, когда понимаю, что могу пробраться туда без ведома Брэна.

Он так скрытно рассказывал о том, над чем работает, и просил меня быть терпеливым, но мы оба знаем, что у меня нет терпения.

Я хватаю его блокнот, и мои губы раздвигаются, когда я перелистываю десятки набросков себя. Не моих татуировок, как я думал, а моего настоящего лица.

На многих страницах изображено мое лицо с разных ракурсов, волосы в основном распущены, но есть несколько набросков, где они завязаны в хвост или пучок.

И он так подробно нарисовал мои глаза. Одни — ослепительные, другие — когда я смотрю на него, улыбаясь, но мои любимые — это напряженный взгляд во время секса.

Чтоб меня. Он впервые за много лет нарисовал глаза, и они мои.

Следующие страницы — это зарисовки всего тела, и твою мать. Он так тщательно прорабатывает детали, от того, как я изгибаю бровь, до крошечной ямочки в уголке рта, когда я улыбаюсь. Как будто я смотрю в зеркало.

Я провожу, кажется, полчаса, просматривая эскизы. Когда я заканчиваю, то нахожу еще два блокнота, заполненных мной — в основном в обнаженном виде.

Мой цветок лотоса может притворяться ханжой, но я знал, что ему нравится видеть меня обнаженным.

Заметка для себя: с этого момента ходить по пентхаусу без одежды.

Я постоянно ухмыляюсь, перелистывая страницы, жадно запоминая каждую деталь.

Но потом все меняется.

Моя улыбка сходит на нет, когда я вижу что-то другое.

Он нарисовал меня полуголым, и рядом со мной, как я предполагаю, находится его силуэт, но он безликий. На следующей странице есть контур его лица, но хаотичные черные линии заполняют его черты. На следующей странице он нарисовал настолько агрессивные черные линии, что они проткнули бумагу насквозь.

Блять.

Пожалуйста, не говорите мне, что он так себя видит.

Мой телефон вибрирует, и я думаю, что это он, поэтому кладу блокнот туда, откуда взял.

Вытащив телефон, я вдруг чувствую жажду, поэтому наливаю стакан воды из кувшина, который стоит на столе.

Стакан остается висеть в воздухе, пока я открываю сообщение, полученное с незнакомого номера.

Твой прощальный подарок.

Я нажимаю на прикрепленное видео, и все мое тело напрягается.

На видеозаписи видна экстравагантная гостиная с плюшевым ковром и белым диваном. Юная версия Брэна, не старше пятнадцати или шестнадцати лет, сидит в углу и черкает что-то в блокноте. Мои пальцы сжимают корпус телефона, когда я вижу Грейс, сидящую рядом с ним, с тонкой рукой, перекинутой через его плечо. На ней красный атласный топ и шорты, которые определенно сюда не подходят.

— Я просто не понимаю, — он вздыхает. — Что есть у Лэн, чего нет у меня?

— Ничего, милый, — воркует она и гладит его по волосам.

— Но он получает всех девушек.

— Они не имеют значения. Ты тот, кто предназначен для величия.

— Правда? — он смотрит на нее, овечьим и полным надежды взгляд, и мое сердце начинает бешено колотиться под грудной клеткой.

— Правда, — ее скрипучий фальшивый мягкий голос эхом отдается в воздухе. — Что касается девушек, то они никто. Я более зрелая и красивая. И знаешь что? Я нахожу тебя гораздо более харизматичным, чем он.

— Ты… так считаешь?

Она целует его, и он обхватывает рукой ее шею, чтобы поцеловать в ответ, но это в лучшем случае неловко и неуверенно.

Кусок гребаного дерьма, кажется, не замечает этого, расстегивая пуговицы на его рубашке.

— Я заставлю тебя почувствовать, что ты лучше него, и однажды сделаю тебя его Богом.

Он кивает, но не прикасается к ней, пока она целует его шею, грудь, а затем спускает штаны. Он вздрагивает, когда она обхватывает рукой его член. Он пытается отстраниться, когда она снимает шорты и устраивается на нем сверху.