Я захватываю замок - Смит Доуди (1949)

В большой спальне ничего не оказалось. Я облегченно вздохнула. Не знаю почему: вроде дух смерти там не витал – просто холодная пустая комната. Груду одежды и два старых кожаных чемодана мы нашли на полу в тесной сумрачной гардеробной. Зеленые жалюзи на окне не поднимались: шнур был оборван; кое-как удалось повернуть планки.

Поверх одной из стопок лежал черный армейский плащ. Как я боялась его в детстве! Он напоминал мне одеяние ведьм. Меня снова обуял ужас, хотя и по другому поводу: плащ и прочая одежда представлялись мне частью покойницы.

– Роуз, я не могу к этому прикоснуться, – пробормотала я.

– А придется, – ответила сестра и принялась деловито перебирать вещи.

Если бы мы любили бедную тетушку Миллисенту, то, наверное, отнеслись бы к ее одежде с ностальгической нежностью. Окажись ее наряды изящными и женственными, разбирать их, наверное, было бы не столь противно. К сожалению, основной гардероб составляли тяжелые темные пальто и юбки плюс толстое шерстяное белье. Больше всего меня угнетали бесконечные ряды старушечьих туфель, натянутых на деревянные распорки. Точь-в-точь мертвые ноги!

– Тут уйма льняных носовых платков, – сообщила Роуз. – Ну, хоть что-то…

Однако носовые платки, а равно перчатки, чулки и жуткая пара изломанных корсетов внушали мне омерзение.

– Нужно хоронить одежду с покойниками, – заметила я. – Чтобы никто ее потом с презрением не перебирал.

– А я и не перебираю ее с презрением, – возразила сестра. – Некоторые костюмы сшиты из превосходной ткани.

Только вещи она запихивала в чемоданы небрежно, без особого почтения. Пересилив себя, я вытащила все обратно и сложила аккуратнее. Призрак тетушки Миллисенты облегченно вздохнул.

– Она строго следила за гардеробом. Чтобы все было почищено, отутюжено, – напомнила я.

– Да какая ей теперь разница! – фыркнула Роуз.

И тут на лестнице послышались шаги…

Душа у меня ушла в пятки, язык прилип к гортани. Я в ужасе смотрела на сестру.

– Да не она это, не она, – тихо просипела Роуз, – Кассандра… это не она.

Но по глазам я видела: думаем мы об одном и том же. Разумеется, ей тоже было жутко в мрачном пустынном особняке. Я знала, что небрежное обращение с одеждой – просто бравада. Только не догадывалась, что шаги напугали Роуз куда сильнее, чем меня. Она-то сразу сообразила: если на лестнице не покойная хозяйка, то скорее всего бродяга, таившийся в подвале, – нас он, конечно, прикончит, а трупы спрячет в чемоданы.

О чудесная, храбрая Роуз! Превозмогая страх, она резко распахнула дверь и выпалила:

– Кто здесь?!

В коридоре стоял клерк из юридической конторы.

– Как вы смеете, как вы смеете?! – яростно закричала она. – Прокрадываетесь в дом, до смерти пугаете мою сестренку…

– Роуз, не надо… – пролепетала я.

Бедняга рассыпался в извинениях.

– Я хотел как лучше… – виновато проговорил он, протягивая Роуз письмо.

Она пробежала его глазами.

– Но мы не можем столько заплатить!

Я выхватила у нее листок. Речь шла об оплате за хранение мехов.

– Вам и не нужно ничего платить, я все уладил по телефону, – объяснил клерк. – Как душеприказчики вашей тети, мы получаем ее счета и чеки. Ясно? Письмо принесли рано утром, до вашего прихода, но я не успел его прочитать. Меха теперь тоже принадлежат вам.

– Тетя Миллисента не носила меха, – заметила я, – и всегда выступала против жестокого обращения с животными.

Тут я ее полностью поддерживала.

– Тем не менее меха ее, – ответил он, – жестоко это или нет. Советую вам заскочить в хранилище. Они ведь стоят денег.

Я вновь перечитала письмо; какие именно меха, там не уточнялось.

– Наверное, хорошие, раз она столько тратила на хранилище, – добавил клерк. – Предлагаю сдать тряпки в камеру хранения. Пока я повезу чемоданы на вокзал, вы сбегаете за мехами. Ясно? Только пакуйте быстрее.