Восточная мудрость - Омар Хайям, Конфуций, Саади Ширази, Лао-цзы

От страха пред ним даже лев бы ослаб.

Однажды насильник в колодезь упал,

В опасности страшной себя увидал,

В мученьях вся ночь для него протекла.

Метнул в него камнем прохожий со зла

И молвил: «Помог ли кому ты хоть раз,

Чего же о помощи молишь ты нас?

Всю жизнь что ты сеял? Одно только зло.

Взгляни же теперь, о тиран, что взросло.

Бальзама на раны твои не прольют:

Стонал от тебя слишком много весь люд.

Ты ямы для всех постоянно копал,

И вот наконец сам ты в яму попал».

Но ямы копает не только злодей,

А также и добрый, порой, для людей.

Но добрый затем, чтоб людей напоить,

Злодей же затем, чтобы ближних губить.

Награды себе пусть не ищет злодей, –

Не даст тамариск виноградных кистей.

По осени ежели сеешь ячмень,

Пшеницы не снимешь ты в жатвенный день.

Заккум – древо ада – взрастив, никогда

С него для еды не сорвешь ты плода.

Пословица правду гласит, а не ложь:

Лишь то, что посеешь, на жатве сберешь!

Притча

Раз сыну советовал некий отец

(Запомни: в советнике виден мудрец):

«Бессильных, о сын, не тесни, ибо срам

Ты можешь принять от сильнейшего сам».

Ах, волк неразумный не в силах понять,

Что может пантера его растерзать.

Притча

Безжалостно в детстве я тех обижал,

Кто был предо мною бессилен и мал,

Но дал тумака мне однажды силач,

И стал мне понятен обиженных плач.

Беспечно не спи, государь, ибо сон

Спокойный народным вождям запрещен.

Страдающих подданных ты успокой

И сам трепещи, государь, пред судьбой.

Совет мой подобен лекарству, о друг, –

Пусть горек, но он исцеляет недуг.

Рассказ

Недуг одного из царей истомил:

Он, как веретенце, стал тонок и хил.

Сей хворью, подкожным червем, истощен,

Ничтожным и бедным завидовал он

(Хоть в шахматах царь иль король всех важней,

В опасности он даже пешки слабей).

И вот пред царем царедворец один

Предстал: «Многи лета тебе, властелин!

Живет в этом граде один богомол,

Своим благочестьем он всех превзошел.

За помощью идут к нему на поклон,

И всем помогает советами он.

Повсюду известен он жизнью святой,

Он богу угоден и ясен душой.

Его призови, пусть молитву прочтет,

И милость господня к тебе снизойдет».

Услышавши это, властитель гонца

Послал, чтоб привел он к нему мудреца.

Явился подвижник. Почтенную плоть

Едва прикрывала худая милоть.

«Молитву прочти, чтоб меня исцелить,

Я стал, как иголка, а червь, точно нить,

Опутал меня», – так взмолился больной.

На это разгневанно старец святой

Изрек: «К справедливому милостив бог,

Будь милостив сам, и не станет тревог.

Моя бесполезна мольба, если тьмы

Обиженных страждут в застенках тюрьмы.

К народу ты был беспощаден и строг,

И хочешь теперь, чтоб помиловал бог.

Сначала бы нужно грехи замолить,

А там и меня о молитвах просить.

Молитвы мои не помогут, о нет!

Ведь тысячи жалоб за ними вослед!»

Услышав от старца такие слова,

Пришел в раздраженье властитель сперва,

Но тотчас смирил взбушевавшийся нрав:

«К чему раздраженье? Ведь старец-то прав».

Подумавши это, он отдал приказ

Всех узников выпустить в этот же час.

Тому повеленью подвижник был рад

И к богу взмолился, простершись двукрат.

«О боже, создавший небесную высь,

С врагом воевал ты, теперь примирись!»

Как только молитву святой прочитал,

Царь голову поднял и на ноги встал,