Голос крови - Том Вулф (2012)

Сержант Эрнандес спокойно и неторопливо проезжает два квартала до притона и крыльца с двумя черными пушерами. Останавливает «ассист» прямо перед ними, резко и с силой распахивает дверцу, перемахивает через сетчатую ограду и приземляется на ноги у самого крыльца – все это настолько быстро, что Нестору кажется, будто сержант исполнил какое-то гимнастическое упражнение, отработанное в зале.:::::: Что делать?! Он на целый фут меня выше! Но я должен!:::::: Решать нечего. Решать? Выскочить с пассажирского места, обойти нос машины… три с половиной, четыре шага до изгороди. Нестор рванул с места, как на стометровке, прыгнул к верхней перекладине ограды – ухватился – зал Родригеса! – и перекинул свои пять футов и семь дюймов во двор – готово. Он приземлился неуклюже, но, слава богу, не упал. В таких стычках картина решает все. Нестор смерил двух черных на крыльце Полицейским взглядом. Полицейский взгляд нес простое послание: распоряжаюсь я… я, и золотой жетон, поблескивающий на синей ткани моей футболки, и револьвер в кобуре у меня на поясе… обрати внимание… Это наша манера, манера тех, кто диктует правила… постоянно включать луч Полицейского взгляда.

Двое на крыльце реагируют, как неизменно реагирует мелкая сошка, самые нижние чины наркотрафика, пушеры, торгующие на улице: если засуетимся, копы решат: нам есть что скрывать. Главное – вести себя невозмутимо. Худой чуть откинулся на спинку стула, уставившись на сержанта, который стал прямо перед ним не дальше чем в трех футах. Здоровяк по-прежнему стоит, привалившись к стене. Между ним и дверью в дом – зарешеченное окно.

Сержант уже начал разговор с мужиком на стуле:

– Чем вы тут занимаетесь, ребята?

Молчание… Потом мелкий щурит глаза, что, несомненно, должно означать хладнокровие перед лицом опасности, и роняет:

– Ничем.

– Ничем? – переспрашивает сержант. – Ты работаешь где-нибудь?

Молчание… прищур…

– Уволили меня.

– Уволили откуда?

Молчание… еще чуток откинуться на стуле… прищуриться… само хладнокровие.

– Оттуда, где я работал.

Сержант чуть склоняет голову набок, на миг оттопыривает щеку языком и обращается к излюбленной форме полицейского ехидства, а именно – с каменным лицом повторять собственные слова какого-нибудь юлящего чмыря:

– Тебя уволили с работы… оттуда, где ты работал.

Потом сержант просто молча смотрит на мелкого, все так же склонив голову. И наконец говорит:

– Мы получаем жалобы…

Сержант слегка мотнул головой, как бы показывая, что жалобы поступают от жителей округи.

– Говорят, вы и здесь… работаете.

Нестор заметил, как здоровяк едва заметно подвинулся к зарешеченному окну, что также означало, и к двери в дом, слегка приоткрытой. Сержант, вероятно, боковым зрением тоже это заметил: он чуть повернул голову в сторону Нестора и сказал уголком рта:

– Manténla abierta[25].