Подарок ко дню рождения - Барбара Вайн (2008)

Что случилось с одеждой Хиби? С той сексуальной, вызывающей смущение одеждой стриптизерши, которую бедняжка Джейн надевала, чтобы проверить, как она сможет соблазнить мойщика окон. Была ли она на ней, когда Шон Линч пробрался в квартиру? Скорее всего, ее мать нашла эти вещи в чемодане в шкафу и выбросила.

Глава 29

Менхеллион ни разу не упомянул имя Шона Линча, что, безусловно, говорит о его уме и профессионализме, но оно просвечивало в каждой строчке. Он выложил всю предысторию жестокого убийства. Мы предоставили Айвору возможность самому связаться с нами; по крайней мере, мы ждали до вечера воскресенья, но напрасно. Только около семи часов он позвонил нам, и, срочно вызвав няню и оплатив ей время в двойном размере, мы помчались к нему домой.

Его мать и Джульетта выполнили его просьбу, и Айвор был один. Он постарел на десять лет. Его волосы не поседели за одну ночь, потому что, вопреки всеобщему убеждению, так не бывает, но нам показалось, что в них стало больше седины, чем когда мы видели его в прошлый раз. Он ничего не ел с тех пор, как утром уехал из Рамбурга, но пил много виски, а к нашему приезду перешел на красное вино. Айрис обнаружила, что холодильник полон еды, заготовленной предусмотрительной Джульеттой, и сделала нам сэндвичи.

– Кто-нибудь завтра задаст вопрос в парламенте, – сказал Айвор.

– И ты там будешь?

– О, да – ответил он, словно решил все заранее. – Это будет то самое клише, в духе ерунды типа «идущие на смерть приветствуют тебя». Интересно, почему эти бедные древние христиане так говорили. Я бы не стал, если бы мне предстояло быть съеденным львом. Я бы послал императора ко всем чертям.

– Ты считаешь, что тебя съедят?

– Конечно. Для меня это конец, Роб. Я стал объектом газетного скандала. Теперь не будет никакого поста министра. Я никогда не попаду в кабинет. Никаких перевыборов. Избирателям Морнингфорда это не понравится.

Я спросил, где Джульетта, и он сказал нам, что она осталась в Рамбурге.

– Я подумывал о том, чтобы порвать с ней. Сказать ей, что ничего не получается, приятно было познакомиться, и, пожалуйста, оставь себе кольцо.

– Ты этого не сделаешь, – ужаснулась Айрис.

– Ну, я этого и не сделал. Я только сказал, что подумывал об этом.

Мы перекусили сэндвичами – вернее, мы с Айрис перекусили. Айвор не съел ни кусочка. Он открыл еще одну бутылку бургундского и пожаловался на то, что с утра будет страдать от похмелья и головной боли, а потом добавил:

– Может, это не так уж плохо. Это меня отвлечет.

Тут позвонила наша дорогостоящая няня и сказала, что Адам плачет и жалуется на боль в животе, поэтому нам пришлось срочно уехать. Айрис уже была вне себя от тревоги. Но у Адама не было ничего серьезного. Он тут же успокоился, увидев нас; я полагаю, это был заговор с целью вернуть нас домой. Но я жалел, что мы не могли побыть с Айвором чуть подольше. Мне очень не хотелось оставлять его одного. Он пожал мне руку и поцеловал сестру, что было так на него не похоже, но я объяснял это тем, что к тому моменту он был уже почти пьян.

В ту ночь мы так и не заснули. Оставив безуспешные попытки, я спустился вниз и взял книгу, которую весь день то читал, то откладывал, пытаясь отвлечься от неприятностей Айвора. Я часто думал об английских джентльменах – литературных героях и о том выходе из трудной ситуации, к которому их подводят некоторые авторы. В этом романе Дороти Л. Сайрес приведен классический пример именно такого выхода. Роман называется «Неприятность в клубе Белона», и в конце доктору Пенберти грозит позор, суд и, учитывая реалии того времени, неизбежный смертный приговор. Я приведу цитату из этого романа, потому что она удивительно подходит, хотя, разумеется, тогда я этого не знал.