Изумрудный шторм - Уильям Дитрих (2010)

– А я так и так умру. Но я не хочу умирать медленной и мучительной смертью на радость гаитянским бунтовщикам. Прощай, Итан Гейдж! Попробую попытать счастья в море.

И он заполз в отсек, где находились кабели рулевого управления, ведущие от штурвала.

– Нет! – крикнул я. – Там впереди мель и… – Не договорив, я бросился за ним следом.

Возможно, у моего противника был план создать на корабле страшный хаос, чтобы его люди смогли завладеть судном.

Но, скорее всего, он просто хотел забрать всех нас с собой на тот свет.

– Я не позволю тебе погубить мою семью! – завопил я.

– Ты уже убил их, предав меня! – крикнул он в ответ. – Ты убил их, позволив своей жене стрелять в меня. В меня, Мартеля, твою единственную надежду!

Я метнул в него нож, но враг находился слишком далеко, среди всех этих веревок, кабелей и канатов от штурвала, так что лезвие, не причинив ему вреда, отскочило от деревянного столба. Тогда я схватился за топор, но было уже поздно. Мартель, кривясь от боли, взмахнул своим топориком и перерубил один из рулевых кабелей.

– За Бонапарта! – воскликнул он.

Веревка, и без того натянутая туго, как струна арфы, натянулась еще больше от непрестанной качки. Она лопнула с таким звуком, точно щелкнули бичом, отлетела в сторону Леона и хлестнула его со страшной силой. Его отбросило точно игрушку – был даже слышен треск ребер – и буквально размазало о стенку, вдоль которой повисли оборванные и бесполезные теперь веревки и кабели. Мартель поднял глаза вверх, туда, где находились мои жена и сын.

Судно тотчас потеряло управление. Корабль завертело, закрутило, и все попадали с криками, понимая, что все кончено.

Мы уже не могли контролировать передвижение судна в волнах, и теперь вырвавшаяся на свободу мортира должна была окончательно погубить кеч.

– Увидимся в аду, Гейдж! – заорал Леон.

Я ухватился за трап и начал подниматься на палубу, чтобы предупредить людей. Ураган достиг небывалой силы. Джубаля и его помощников, стоявших прямо передо мной, почти не было видно: они норовили уцепиться хоть за что-то. Каждая волна, что обрушивалась на палубу, уносила с собой куски деревянной обшивки. Мортира бешено раскачивалась, едва держась на своем основании. Вместо того чтобы избавиться от нее, мы лишь усугубили положение – орудие весом в тонну было готово сокрушить всех и вся. Судно, окончательно выйдя из-под контроля, резко накренилось на один борт. Капитан Бриан, вцепившийся в штурвал, смотрел на меня с нескрываемым ужасом.

– Что вы наделали?!

– Не я, Мартель, – простонал я, а потом крикнул: – Джубаль! Не надо высвобождать мортиру! Отойди от нее! Сюда!

Мой друг расслышал только свое имя. Он держался за линь, привязанный к мачте, приложив одну руку к уху.

И тут корабль стал заваливаться на бок. Мы опускались в воду. Перед нами поднялась чудовищная волна высотой с кафедральный собор, и поскольку мы находились где-то на окраине циклона, блеклое солнце осветило своими лучами бушующее море. И на секунду этот водяной вал озарился и засиял изумрудным блеском.

А затем он обрушился на нас вместе с пеной, словно лавина, сходящая с горы. Джубаль успел ухватиться за мачту. Я метнулся к люку.

Волна ударила.

Мы покатились в разные стороны – мачты теперь находились параллельно воде, а свет померк. Мы оказались под водой, точнее – среди облаков пены и тонн морской воды, которая придавливала наше судно, гнала его вниз, ко дну.

Даже находясь под водой, я услышал страшный треск – это мортира окончательно освободилась от оков. Она сорвалась с палубы и рухнула в море, после чего камнем пошла ко дну. На месте, где она была закреплена, остались лишь выщербленные куски дерева.

Вода тотчас хлынула в образовавшееся отверстие и затопила корпус корабля. Орудие на своем пути смело крепления грот-мачты, и лини, удерживающие ее, оторвались и стали извиваться, подобно змеям.