Неприятная профессия Джонатана Хога - Роберт Хайнлайн (1969)

Синтия взглянула на него. Если она и чувствовала страх, то его полностью вытесняла тревога за него.

– Выше голову, Умник, – прошептала она в ответ, чуть сильнее сжав его руку.

Принтемпс встал и склонился над ней.

– По-моему, это работа как раз для Потифара, – возразил он.

– Он оставил готовый пузырек, – ответил Стоулз. – Кажется, у вас, мистер Фиппс?

Фиппс вместо ответа открыл портфель и достал оттуда пузырек. Стоулз кивнул, и он передал пузырек Принтемпсу. Тот взял его и спросил:

– А воск?

– Прошу вас, – сказал Фиппс, снова нырнув в недра своего портфеля.

– Благодарю вас, сэр. А теперь, если кто-нибудь из вас будет столь добр, чтобы убрать это, – заметил он, указывая на Рэндалла, – то мы практически готовы.

Тут же полдюжины рук передвинули Рэндалла на дальний край стола. Принтемпс склонился над Синтией, держа в руке пузырек.

– Секундочку, – вмешался Стоулз.

– Я хочу, чтобы они оба поняли, что происходит и почему. Миссис Рэндалл, – продолжал он, вежливо склонив голову, – надеюсь, в нашем кратком разговоре я недвусмысленно дал вам понять, что Сыновья Птицы не потерпят вмешательства в свои планы таких, как вы с вашим супругом. Вы ведь это ясно поняли, не так ли?

– Да, я вас поняла, – ответила она. Но в глазах ее чувствовался вызов.

– Отлично. Следовательно, нам с вами понятно, что ваш супруг не должен больше иметь ничего общего… с некоей третьей стороной. Для обеспечения этого мы разделим вас на две части. Ту, которая позволяет вам жить – вы называете ее душой, – мы извлечем, поместим в пузырек и оставим у себя. Что же до остального, то ваш супруг может держать это у себя в качестве напоминания о том, что ваше истинное «я» находится в руках у Сыновей Птицы. Вы меня понимаете?

Она проигнорировала его вопрос. Рэндалл попытался ответить, но понял, что гортань снова подвела его.

– Послушайте, миссис Рэндалл: если вы хотите снова увидеть своего мужа, то должны полностью подчиняться нам. Он больше никогда не должен – под страхом вашей смерти – видеться с клиентом. На тех же самых условиях, он никогда не должен упоминать о нашем существовании и о чем-либо с этим связанном. Если он нарушит эти условия – поверьте, ваша смерть будет исключительно занимательным зрелищем.

Рэндалл попытался воскликнуть, что он пообещает ради ее спасения все, что угодно, но голос, как и раньше, изменил ему. Стоулз явно решил сначала заслушать Синтию. Она отрицательно покачала головой:

– Он поступит так, как считает нужным.

Стоулз улыбнулся.

– Отлично, – сказал он. – Именно такого ответа я и ждал. А вы, мистер Рэндалл? Вы нам обещаете?

Он хотел сказать «да», но Синтия глазами сигналила ему: «нет». По выражению ее лица Рэндалл понял, что говорить она снова не в состоянии.

Но по ее глазам он мог ясно прочитать, как по губам: «Это просто трюк, Умник. Ничего не обещай!»

Он молчал.

Фиппс ткнул ему пальцем в глаз.

– Отвечай, когда тебя спрашивают!

Рэндалл заморгал поврежденным глазом, чтобы по-прежнему видеть Синтию, и, увидев, что на лице ее одобрительное выражение, продолжал молчать.

Наконец Стоулз сказал:

– Ничего страшного, джентльмены, давайте продолжим!

Принтемпс сунул пузырек Синтии под нос и подержал у ее левой ноздри.

– Давай! – велел он. Кто-то еще резко нажал на ее нижние ребра так, что дыхание ее прервалось. Она застонала.

– Тедди! – сказала она. – Они разрывают меня на ча…

Процесс повторился. Только на сей раз пузырек был поднесен к другой ноздре. Рэндалл почувствовал, как ее рука в его руке медленно разжимается. Принтемпс убрал пузырек, зажимая горлышко большим пальцем.

– Давайте воск, – бросил он. Запечатав пузырек, он передал его Фиппсу.

Стоулз ткнул пальцем в большое зеркало.

– Верните их назад! – велел он.

Фиппс лично наблюдал за переправкой Синтии сквозь зеркало, затем повернулся к Стоулзу.