Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Итак, мы видели, как господа Тьер и Гизо стреляли в парламенте в г-на Моле из анконских пушек. Теперь я мог бы показать, как другие коалиции стреляли в г-на Гизо из таитянских, марокканских, сирийских пушек. Но тогда вся эта история стала бы слишком однообразной и скучной для читателя. Все время повторялось одно и то же. Два или три депутата, принадлежащие к разным партиям, часто оппозиционным друг другу, порой взаимно непримиримым, вбивают себе в головы, что они несмотря ни на что и вопреки всему должны стать министрами. Они высчитывают, что все эти партии, взятые вместе, могут составить большинство или почти большинство. Следовательно, они создают коалицию. Они не занимаются серьезными административными или финансовыми реформами во благо общества. Нет, тут у них нет согласия между собой. Да и роль всякой коалиции совсем иная – резко и грубо нападать на людей и мягко журить за злоупотребления. Пресечь злоупотребления! Но ведь это означает уменьшить, обеднить наследие, получить которое они жаждут! Наши двое или трое заводил сосредоточиваются на вопросах внешней политики. Они набивают рот словами «национальная честь», «патриотизм», «величие Франции», «преобладание». Они вовлекают в свою игру газеты, потом всю общественность, экзальтируют ее, возбуждают, перевозбуждают, будь то по поводу египетского паши, права досмотра или какого-нибудь Притчарда4. Они подводят нас к самой грани войны. Европа в тревоге. Повсюду растут армии, а вместе с ними – бюджеты. «Еще одно усилие! – призывает коалиция. – Надо, чтобы правительство ушло или чтобы Европа запылала». Правительство уходит, армии остаются на месте, бюджеты тоже. Один из счастливчиков-победителей входит во власть, двое других отстают по дороге и вместе с отставленными министрами образуют новую коалицию, которая затевает те же интриги и приходит к тем же результатам. Совсем еще свеженькому правительству говорят: «Теперь сокращайте армию и бюджет». Оно отвечает: «Как так? Разве вы не видите, что по всей Европе разбросано множество мест, чреватых войной?» Народ говорит: «Оно, правительство, право». И при каждом правительственном кризисе растет груз налогов; наконец положение становится невыносимым, и мнимые внешние беды уступают место бедам внутренним. Тогда министр говорит: «Надо вооружить половину нации, чтобы вторая половина могла спать спокойно». Народ или, по меньшей мере, та его часть, у которой осталось что терять, говорит: «Он, министр, прав».

Таково печальное зрелище, являемое миру Францией и Англией. И многие здравомыслящие люди волей-неволей задаются вопросом, а не есть ли представительный режим, так логично и красочно обрисованный теорией, не есть ли он по сути и по природе своей жестокая мистификация. К этой проблеме надо подходить конкретно. Без статьи 79 такой режим вполне отвечает чаяниям, которые он порождает, как показывает пример Соединенных Штатов. При наличии же статьи 79 он представляет собой для народов лишь длинную цепь иллюзий и разочарований.

А как же иначе? Люди грезили о величии, влиянии, удаче и славе. Покажите мне человека, который никогда не мечтал о подобных вещах. И вдруг ветер выборов заносит таких людей в Законодательное собрание. Если Конституция страны говорит каждому из них: «Ты входишь сюда как представитель и будешь оставаться представителем, и не более того», – то какой интерес будет у них, спрашиваю я, изматывать, устраивать подвохи, развенчивать и опрокидывать власть? Однако вместо этих слов она говорит совсем другие. Она говорит одному: «Министр нуждается в умножении своих сил, у него прочные политические позиции, и я не запрещаю тебе войти в состав его сил». Другому она твердит: «Ты храбр и талантлив; вот скамьи министров; если тебе удастся согнать их, можешь сам усесться туда».