Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Урок прошлого не прошел даром. От Рима мы восприняли сентенцию, истинную для воровства и ложную для труда: «Один народ теряет то, что выигрывает другой». Эта сентенция до сих пор правит миром.

Чтобы составить себе представление о римской морали, вообразим, что прямо в Париже существует ассоциация людей, ненавидящих труд, полных решимости добыть себе всякие радости жизни хитростью и силой и, следовательно, находящихся в войне с обществом. Несомненно, что очень скоро в этой ассоциации появится некая мораль с ее доблестями и добродетелями. Смелость, упорство, скрытность, осторожность, дисциплина, терпение при неудаче, держание языка за зубами, слава и почести, преданность своему сообществу – таковы добродетели этих бандитов, развивать которые заставляет их необходимость да и всеобщее мнение. Такими были качества и нравы и морских пиратов, и древних римлян. Относительно последних могут сказать, что величие их дел и их выдающиеся успехи как бы покрывают вуалью славы даже их преступления и даже превращают преступления в добродетели. Вот этом-то и вся губительность школы, проникнутой подобным духом. Не обнаженная и отвратительная порочность, а порочность в блеске великолепия – вот что обольщает души.

Наконец, об обществе. Древний мир оставил миру новому две ложные его трактовки, которые потрясают и долго будут еще потрясать общество.

Первая: общество есть внеприродное состояние, порожденное договором между людьми. Эта некогда была не столь ошибочна, как сегодня. Рим, Спарта представляли собой две ассоциации, преследовавшие общую и вполне определенную цель – грабеж; это были скорее армии, а не общества.

Вторая: закон создает права, и, следовательно, отношения между законодателем и человечеством такие же, как между горшечником и глиной. Минос, Ликург, Солон, Нума сфабриковали критское, лакедемонское, афинское, римское общества. Платон был фабрикантом воображаемых республик, призванных служить образцами для будущих учредителей народов и отцов наций.

Заметьте, что обе эти трактовки имеют особый характер и несут на себе печать социализма, если понимать этот термин в отрицательном для нас смысле и как общее название всех социальных утопий.

Тот, кто не ведает, что социальное тело есть совокупность естественных законов и в этом подобно человеческому телу, кто мечтает создать искусственное общество и начинает манипулировать по своей прихоти семьей, собственностью, правом, человечеством, тот и есть социалист. Он не занимается физиологией, он занимается лепкой скульптур; он не наблюдает, он изобретает; он не верит в Бога, он верит в самого себя; он не ученый, он тиран; он не служит людям, он обладает ими; он не изучает природу человека, он меняет ее, следуя совету Руссо[1]. Его вдохновляет античность, и он исходит из действий и взглядов Ликурга и Платона. Если сказать коротко и точно, он бакалавр.

Вы преувеличиваете, скажут мне, ведь невозможно, чтобы наша учащаяся молодежь черпала из прекрасной античности столь огорчительные мнения и чувства.

Она черпает то, что там есть. Вспомните, с каким умонастроением вы сами вышли из колледжа в мир. Разве вы не горели желанием подражать опустошителям земли и ораторам Форума? Что до меня, то когда я вижу, как нынешнее общество бросает молодых людей, бросает десятками тысяч, под жернова мельницы Брута и Гракхов, а потом бросает их, не способных к любому честному труду, работать в печати или просто вышвыривает на улицу, я удивляюсь, почему же оно, общество, сопротивляется тому, что само натворило. Классическое образование не только неосторожно погружает нас в римскую жизнь. Оно погружает нас туда не просто, а приучая нас восторгаться ею, считать ее идеалом человечества, слишком высоким идеалом, чтобы до него могли дотянуться современные души, но мы, дескать, должны подражать римлянам, хотя никогда не будем в силах уравняться с ними7.

Мне могут возразить, что социализм привлек к себе классы, никогда и не помышлявшие о всякой там степени бакалавра.