Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

– Значит, разрешаешь, Таня? – допытывалась Марина.

«Видимо, Шура, одного отступления недостаточно, – думала Татьяна. – Явно недостаточно».

Когда она стала убирать чашки, Дмитрий вдруг очнулся и с дурацким смехом притянул ее к себе.

– Танечка, – повторял он, – Танечка…

Татьяна пыталась освободиться, но он оказался сильнее.

– Таня, когда же? Когда? – От него несло перегаром, и ее затошнило. – Я не могу больше ждать.

– Дима, очнись. Отпусти меня, – умоляла Татьяна задыхаясь. – Иначе получишь мокрой тряпкой по физиономии.

– Дима, что это такое? – вмешалась мать. – Таня, по-моему, он слишком много выпил.

Татьяна скорее почувствовала, чем услышала присутствие Александра за спиной. Скорее почувствовала, чем услышала его голос.

– Да, – кивнул он, оттаскивая Татьяну и помогая ей встать, – он определенно чересчур много пьет.

– Что это с ним? – не успокаивалась мама. – Ведет себя как-то странно. Угрюмый, мрачный. И с тобой неласков.

Татьяна, пытаясь отдышаться, взглянула на Дмитрия:

– По-моему, он думает не столько обо мне, сколько о возможной гибели. У него одно на уме. Остальное его не интересует.

Она повернулась и, не глядя на Александра, но мельком встретившись глазами с бабушкой и Мариной, вышла на кухню. Даша в другой комнате ухаживала за отцом.

6

Татьяна думала, что переживет.

Татьяна думала, что вынесет все.

Но как-то вечером, недели через две после пожара на Бадаевских складах, когда все вернулись домой после работы и вместо того, чтобы готовить ужин, сидели в бомбоубежище, голодные и усталые, Даша плюхнулась рядом с Татьяной и взволнованно объявила:

– У меня сюрприз! Угадайте – какой? Мы с Сашей решили пожениться!

К несчастью, Татьяна сидела у самой лампы, и свет падал на ее лицо. Удар был таким неожиданно тяжелым, что, вероятно, она не сумела ничего скрыть. Но торжествующая Даша, занятая только собой и позабывшая о том, что за стенами убежища сейчас падают бомбы, не заметила реакции сестры.

– Как здорово! – поспешно вмешалась Марина. – Поздравляю!

– Дашенька, – охнула мама, – наконец-то у одной из моих дочерей будет своя семья! Когда?

Папа, сидевший рядом с мамой, что-то промямлил.

– Таня, ты меня слышишь? Я выхожу замуж! – повторила Даша.

– Я слышу, – выдавила Татьяна и, отвернувшись, встретилась с сочувственным, жалеющим взглядом Марины. Трудно сказать, что было хуже, поэтому она вновь повернулась к ликующей сестре: – Поздравляю. Ты, должно быть, так счастлива!

– Счастлива? Да я на седьмом небе! Представляешь? Я буду Дарьей Беловой! – Она хихикнула. – Как только у него выдастся свободный часок, мы идем в загс.

– Ты ничуть не волнуешься?

– С чего это? – отмахнулась Даша. – И о чем тут волноваться? Все будет хорошо.

– Я рада, что ты так уверена.

– В чем дело?

Даша обняла сестру за плечи. У той лишь хватило сил смутно удивиться, почему она еще не потеряла сознание.

– Я не выброшу тебя из нашей кровати. Бабушка уступит нам свою комнату на пару дней.

Она поцеловала Татьяну.

– Замужем! Поверить невозможно.

– Мне тоже.

– Знаю! Я сама еще не опомнилась! – возбужденно проговорила Даша.

– Но сейчас война. Он может погибнуть!

– Думаешь, мне это в голову не приходило? И нечего сходить с ума по этому поводу.

– Я не схожу.

По этому поводу.

Она закрыла глаза.

– Слава богу, его наконец перевели из этой ужасной Дубровки под Шлиссельбург. Там спокойнее. Знаешь, стоит мне зажмуриться, и я чувствую его где-то там и знаю, что он по-прежнему жив! Я никогда не ошибаюсь. Шестое чувство! – с гордостью добавила Даша.

Марина громко кашлянула. Татьяна открыла глаза и уставилась на двоюродную сестру с такой злостью, что той немедленно расхотелось кашлять.