Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

– Товарищ Игленко, нормы придумали не мы. И все получают хлеб по таким же карточкам. Простите, но у нас ничего нет.

Он захлопнул дверь и повернулся к Татьяне:

– Ты не говорила, что Антона ранили на крыше.

До чего же близко он стоит! Она не только могла обонять его, дышать им, вдыхать его, но, казалось, его торс вот-вот коснется ее груди.

– Ничего с ним не случилось, – небрежно бросила Татьяна, стараясь говорить ровно. – Всего лишь царапина.

Не хватало еще, чтобы Александр из-за этого волновался!

– Таня, ты ведь знаешь, что нормы установлены для всех? – строго спросил он, надвигаясь на нее и вдавливая в вешалку.

– Д-да.

– У тебя продуктов не больше, чем у Нины.

– Верно. Прости. Сейчас приготовлю завтрак.

Больше она не выдержит ни секунды! Стоять рядом в узком коридоре, да еще когда он в таком виде, чистая пытка!

Она вышла и, столкнувшись с Ниной в коридоре, дала ей кусочек масла.

– Благослови тебя Господь, Танечка, – прошептала та. – Он сохранит и спасет тебя, вот увидишь. Спасет за твое доброе сердце.

Татьяна вернулась на кухню и начала варить кашу. Александр присоединился к ней и, прислонившись к плите, стал наблюдать за каждым ее движением.

– Осторожнее, сожжешь спину, – бросила она, не глядя на него.

Сначала он промолчал. Потом до нее донесся свирепый шепот:

– Таня, я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. И знаю, что ты делаешь.

– Что? – деланно удивилась Таня. – Завтрак готовлю, что же еще?

Александр сжал ее подбородок и повернул лицом к себе.

– Пойми, нельзя раздавать еду! Тебе и твоим родным и так не хватает!

Татьяна притворилась, что кусает его палец. Лицо Александра мгновенно смягчилось.

Она положила в овсянку масло и сахар. И налила побольше воды. Потом разделила на четыре неравные порции. Самую большую – для Александра. Самую маленькую – для себя.

Он принес двадцать яиц. Она поджарила пять. Настоящее пиршество.

Александр бросил взгляд на свою кашу и отказался есть. Даша проглотила овсянку за несколько секунд. Марина тоже не отстала.

Только Татьяна и Александр смотрели в свои миски.

– Да что это с вами? – возмутилась наконец Даша. – Сашенька, тебе нужно больше еды, чем ей! Ты мужчина. Она – самая маленькая из нас, значит, обойдется и меньшим. Пожалуйста, поешь, милый.

– Да, – буркнула Татьяна, не поднимая глаз. – Ты мужчина. Я самая маленькая, значит, обойдусь и меньшим. Пожалуйста, поешь.

Но Александр поменялся мисками с Татьяной.

– Ничего подобного. Я всегда могу пообедать в казармах. Чтобы все съела.

Татьяна с благодарностью проглотила кашу и прикончила свою порцию яиц.

– Ах, Александр, – пожаловалась Даша, – как все изменилось с тех пор, как ты в последний раз здесь был! Жизнь стала труднее, а люди – такими жестокими! Похоже, теперь каждый сам за себя.

Она тяжело вздохнула. Александр и Татьяна молча смотрели на нее.

– Мы получаем только триста граммов хлеба в день, – продолжала она. – Неужели будет еще хуже?

– Гораздо! – отрезала Татьяна. – Потому что наши продукты скоро кончатся.

– Сколько банок тушенки у вас осталось? – поинтересовался он.

– Двенадцать.

– Да, а четыре дня назад было восемнадцать, – вмешалась Татьяна. – За четыре дня съедено шесть банок. Все ужасно голодны, особенно по ночам.

Она хотела добавить, что только во сне голод немного забывается, но промолчала.

Девушкам было пора собираться на работу. Татьяна исподтишка наблюдала, как Даша подошла к Александру, а тот обнял ее за талию.

– Ох, Сашенька, я так похудела. Скоро ты меня разлюбишь. Еще немного, и я буду такой же тощей, как Таня, – капризно проговорила она, целуя его. – Как ты тут будешь один, без меня? Не соскучишься?

– Да только за вами дверь закроется, как я упаду на кровать и не проснусь до самого вашего прихода, – пообещал Александр.