Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

Александр повернулся и направился обратно в лес, чтобы немного успокоиться. Она подняла селедку, смыла песок и грязь и продолжила чистить.

Вернувшись, Александр забрал у нее чертову селедку, поставил Татьяну перед собой и взял за плечи.

– Взгляни на меня, Таня. Я едва держусь, чтобы не взорваться. Изо всех сил… Какого дьявола тебе взбрело в голову? Ты никуда со мной не едешь.

Она покачала головой и тихо, но упрямо повторила:

– Еду.

– Нет, нет и нет! Только через мой труп. Даже думать не смей. Увидимся в мой следующий отпуск, если таковой подвернется.

– Нет. Ты не вернешься. Погибнешь где-то там, один, без меня. Я чувствую это. И не останусь тут одна.

– Таня, но кто позволит тебе вернуться? Забыла, что Ленинград в блокаде? Мы до сих пор вывозим людей! Неужели не помнишь, что там творилось? Вряд ли, потому что ты и сейчас просыпаешься по ночам с криком. Ленинград в осаде. Ленинград и сейчас бомбят каждый долбаный день. В Ленинграде нет жизни. Там по-прежнему очень опасно, и ты никуда не едешь.

Татьяна пожала плечами:

– Если у тебя появятся другие идеи, дай знать. А пока мне нужно дочистить селедку.

Александр собрал рыбу и размахнулся, чтобы забросить ее в Каму. Но Татьяна схватила его за руки:

– Нет! Это наш ужин, и старушки ждут его не дождутся!

– Ты никуда со мной не едешь, и эта тема закрыта.

Он вывернул рюкзак и вытряхнул содержимое на землю. Татьяна спокойно подняла брови:

– И кто все это соберет?

Александр молча располосовал одежду своим армейским ножом. Но на Татьяну это, очевидно, впечатления не произвело.

– Так это и есть твои старания не взорваться? Шура, тебе не приходило в голову, что я всегда могу сшить себе новую одежду?

Александр, выругавшись, сжал кулаки и навис над ней.

– Ты, кажется, намеренно пытаешься меня довести?

Он уже хотел изрезать рюкзак, но Татьяна повисла у него на руке и, положив ладонь на лезвие ножа, выкрикнула:

– Нет! Только не это!

Она попыталась вырвать нож, дергала за рюкзак. И разумеется, не могла совладать с ним. Александр хотел оттолкнуть ее, но его остановило то, что она, зная, что сопротивление бесполезно, все же продолжает борьбу. Он боялся ударить ее. Причинить боль. И только поэтому выпустил нож и рюкзак.

Татьяна, задыхаясь, подняла рыбу и продолжала чистить. Его ножом.

За ужином в доме Наиры Александр, все еще продолжая кипеть, почти не говорил.

Когда Татьяна спросила, не хочет ли он еще пирога с черникой, он так рявкнул на нее, что она укоризненно покачала головой. Он хотел извиниться, но не смог.

На обратном пути они не разговаривали. Но дома, уже раздевшись и залезая на печку, Татьяна робко спросила:

– Ты еще сердишься?

– Нет! – отрезал Александр, ложась и поворачиваясь к ней спиной.

– Шура, – позвала она, целуя его в спину, – Шура…

– Я устал и хочу спать.

Но, по правде говоря, он только и мечтал о том, чтобы она продолжала ласкать его. И она, конечно, ласкала. Но что это с ней творится?

– Повернись, – шептала Татьяна. – Повернись, мой великан. Чувствуешь, я совсем голая. Чувствуешь?

Он чувствовал. Повернувшись на спину, не глядя ей в глаза, Александр сухо сказал:

– Татьяна, дай слово, что останешься здесь, где тебе ничто не грозит.

– Ты же знаешь, я не могу остаться… без тебя.

– Можешь и останешься. Как раньше.

– «Раньше» просто не было.

– Прекрати. Ты ничего не понимаешь.

– Тогда объясни.

Александр не ответил.

– Скажи все, – умоляюще протянула она.

Маленькая теплая рука легла на его живот, поползла ниже. Оттолкнув ее, Александр крикнул:

– У нас осталось только три дня, и я не позволю тебе их испортить!

– Но ты сам все портишь своей постоянной раздражительностью и злостью.

Упорная ласковая рука опять опустилась на его бедро.