Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

– Не нужно. Только новую беду наживешь. Ленинград не Лазарево. Не проговорись, что мы женаты. Сними кольцо. Не дай Бог Дмитрий что-то узнает. Только этого нам и не хватало! У тебя и без того полно неприятностей. И не нужны мне твои деньги!

– Нужны.

– Тогда пошли их в письме.

– Нельзя. Цензоры сразу же вытащат.

– Цензоры? Значит, я не смогу писать тебе на английском?

– Нет, если хочешь увидеть меня живым.

– Это единственное, чего я хочу, – не оборачиваясь, призналась она.

– Я пошлю деньги на адрес Молотовского горсовета. Приходи туда раз в месяц и проверяй, договорились? Скажу, что помогаю Дашиной семье.

Александр зажмурился и прижался губами к блестящим волосам.

– Мне пора. Поезд приходит раз в сутки.

– Я провожу тебя до дороги, – надломленно пробормотала Татьяна. – Ты все собрал?

– Да.

Они, по-прежнему не смотря друг на друга, побрели по лесной тропинке. Прежде чем поляна исчезла из виду, Александр в последний раз оглянулся, чтобы увидеть голубую реку среди темно-зеленых сосен, избу, скамью, бревно в воде, то место, где только вчера стояла палатка. Потухший огонь.

– Пиши мне, – велел он, – и как можно подробнее. Чтобы я не волновался.

– Хорошо, – пробормотала она, по-прежнему держась за живот. – Ты тоже.

Они добрались до проселочной дороги. Сильно пахло хвоей, в лесу царила тишина, пригревало солнышко. Они стояли лицом друг к другу: Татьяна в своем желтом платье, с опущенной головой, Александр в армейской форме.

Она робко погладила его по груди, в том месте, где билось сердце.

– Постараешься выжить ради меня, солдат?

Из ее глаз градом хлынули слезы.

Александр молча поднес к губам ее ладошку. На безымянном пальце блестело кольцо.

Он не мог говорить, не мог назвать ее по имени. Татьяна прижала дрожащие пальцы к его щеке.

– Все будет хорошо, любимый. Все будет хорошо.

Она отняла руку. Он отнял руку.

– А теперь иди домой. Не смотри мне вслед. Я не смогу уйти, если ты останешься стоять.

Татьяна отвернулась.

– Иди. Я не буду смотреть тебе вслед.

– Пожалуйста. Я не в силах оставить тебя. Прошу, иди домой.

– Шура… я не хочу, чтобы ты уходил.

– Понимаю. Я сам не хочу уходить. Но, умоляю, отпусти меня. Единственный мой шанс остаться в живых – знать, что ты в безопасности. Я доберусь до тебя любой ценой, но ты должна ждать меня тут. А теперь мне нужно идти. Подними голову, любимая. Подними и улыбнись.

Снова обернувшись, Татьяна подняла заплаканное лицо и улыбнулась.

Они долго не мигая смотрели друг на друга.

– Что в твоих глазах?

– Смотрю, как мои деревянные ящики ползут по пандусу из Зимнего дворца, – прошептала она.

– Следовало бы иметь немного больше веры, жена моя.

Александр поднял трясущуюся руку к виску… губам… сердцу…

Опустошающие волны

1

Татьяна вернулась в их дом, легла на их постель и не поднялась.

Скованная полусном-полубредом, она слышала, как ходят по комнате старушки. Тихо переговариваются, подтыкают одеяла, поправляют подушки, гладят волосы.

– Только вера в Бога спасет ее, – твердила Дуся.

– Говорила я, последнее дело влюбляться в военного, – вздыхала Наира. – Поматросит и бросит.

– Дело не в этом, – пробормотала Раиса. – Просто она слишком его любит.

– Счастливица, – обронила Аксинья, гладя ее по спине.

– Какое тут счастье? – вознегодовала Наира. – Послушала бы нас, оставалась бы дома, и ничего не случилось бы.

– Да почаще ходила бы в церковь, – вторила Дуся. – Десница Господня – вот наше утешение.

– А ты как думаешь, Танечка? – шепнула со смехом Аксинья. – Утешит тебя десница Господня?

– Ничего не выходит. Мы не можем ей помочь, – сетовала Наира.

– Мне он никогда не нравился, – прошипела Дуся.

– Мне тоже, – поддакнула Наира. – Не понимаю, что Таня в нем нашла?