Сердце льда - Мелисса де ла Круз, Майкл Джонстон (2013)

Нат почти не знала покоя: когда она спускалась в трюм, от качки ей становилось дурно, а когда она выходила на палубу, вонь только усиливалась. Парни привычно закрывали свои лица банданами, словно бандиты. Нат радовалась тому, что не забыла захватить из дома шелковый шарф. Он еще сохранял аромат духов, которые она оставила на туалетном столике, однако Нат сомневалась в том, что ей следует ликовать – сладкий аромат жасмина прочно ассоциировался у нее с гнилостным запахом ветхих вещей.

Настроение у команды после адреналинового всплеска, связанного со спасением корабля и их собственных шкур, резко испортилось. Все были ворчливыми и вспыльчивыми, а Даран и Зедрик, похоже, затаили обиду. Да и Трясун, который производил впечатление человека жизнерадостного, часто реагировал нервно и срывался. Поскольку путь удлинился вдвое по сравнению с первоначальным планом, их рацион стал еще более скудным, чем они рассчитывали. Вдобавок они страдали от морской болезни и голода, но спустя пару дней Нат смирилась с постоянной головной болью и головокружением.

Однажды утром она обнаружила Трясуна на камбузе жующим кусок коры.

– А мне можно попробовать? – попросила она.

Трясун кивнул и протянул ей ветку.

– Умеряет чувство голода, – сказал он.

Утром Уэс выдал каждому члену экипажа по четверти упаковки завтрака: блин со стейком и яйцом. Он разрезал еду на части и положил на полчаса греться на кожух мотора, а затем раздал всем по порции. Пока они уплетали снедь, Нат рассказала парням, что в прошлом – еще до потопов – ожирение было признаком бедности, а богачи демонстрировали свой высокий статус, придерживаясь строгих диет, проводя «очистки» с помощью соков и отдыхая на курортах, где они платили кучу денег за возможность не есть.

Ей никто не поверил.

Нат пожевала кору и тотчас ее выплюнула.

– Как ты можешь есть такое?

Она закашлялась.

Трясун улыбнулся:

– Захочешь выжить – пойдешь на все.

И он незамедлительно забрал у нее ветку.

Нат открыла банку «Нутри». В трюме запасов этого напитка хватило бы на несколько столетий. Она сделала глоток пресной тепловатой жидкости и принялась смотреть на то, как дергается рука Трясуна: нервно трепещет, будто крылья колибри.

– Ты ничего не принимаешь? – спросила она. – Я слышала, есть новое лекарство, которое помогает от трясучки зимней хвори.

– Ты про это? – уточнил Трясун, поднимая свою руку и вертя ею из стороны в сторону. – В отличие от босса, я не обмораживался. Это у меня с младенчества.

– Погоди… У Уэса зимняя хворь? – изумилась она.

– Угу. А ты не замечала? У него иногда проблемы с глазами, – подтвердил Трясун.

– Надо же, – протянула Нат.

Ей стало больно за Уэса. Он не боялся меченых и не отверг Нат, а сам страдал от зимней хвори.

– Извини, что подумала так про тебя.

Нат почувствовала себя неловко.

– Ладно тебе. Вполне понятная ошибка, – улыбнулся Трясун.

– А что случилось? Уэс утверждал, что твоя история – нечто особенное!

– Он говорил, что у меня есть брат?

– Нет.