Первые леди Рима - Фрейзенбрук Аннелиз

Подобно Августу, который век тому назад также пришел к власти на волне гражданской войны, Веспасиан и его сыновья встали перед задачей: узаконить свою власть при отсутствии каких-либо связей с предыдущим режимом. Как Август использовал египетские богатства Клеопатры для создания скульптурных городских ландшафтов, прославляющих его деяния, так и Веспасиан использовал доходы от ограбления Иудеи для легитимизации только что завоеванной власти — оставляя как можно больше своих следов на лике Рима, наполнив его культурными знаками новой династии. Он возводил сооружения, которые, в отличие от величественных зданий, доставлявших личное удовольствие Нерону, приносили пользу всему обществу — вроде громадного амфитеатра Флавия, более известного ныне как Колизей. Подобно Августу, Веспасиан избегал гротескно экстравагантного дворца Нерона, Domus Aurea, или Золотого дома, построенного после пожара 64 года, фундамент которого раскинулся на площади примерно в одну квадратную милю между Палатинским и Эсквилинским холмами. Веспасиан сделал его доступным для публики. В качестве своей главной резиденции он выбрал здание в прекрасных садах Саллюстия, где был доступен подданным, заработав репутацию скромного, щедрого, близкого к людям принцепса, любителя острой шутки и игр на поле для мяча.[525]

Флавии были абсолютно иного происхождения, чем их предшественники Юлии-Клавдии, — отпрысками не великого аристократического клана, а италийского среднего класса. Их вторжение в политику Палатина провело водораздел сразу по нескольким фронтам. Веспасиан отвергал попытки как-то возвысить его скромное происхождение, его главным наследием было создание нового римского правящего класса — политической элиты, которая впервые происходила не из узкого круга римских аристократических семей. Следующее поколение императоров происходило уже из этого нового политического класса, как и следующее поколение императриц.[526]

Гальба был вдовцом, и Отон не женился снова после развода с Поппеей, хотя и подумывал о браке с вдовой Нерона, Статилией Мессалиной.[527] Вителлий, прибыв в Рим из Германии, восстановил духовный союз со своей матерью Секстилией на ступенях Капитолийского холма и одарил ее титулом Августа — но нет никаких упоминаний о похожей чести для его жены, Галерии Фунданы. Это редкое исключение в традиции, когда коррумпированные императоры развращали своих жен; но, как говорят, Галерия Фундана была женщиной «примерно добродетельной» и не участвовала в преступлениях своего мужа. После смерти Вителлия Фундану вместе с дочерью Вителлией пощадили, а Секстилия умерла незадолго до него.[528]

Когда Веспасиан стал императором в возрасте шестидесяти лет, он, как и Гальба, был вдовцом, похоронив и жену, Флавию Домициллу, и дочь Домициллу. Теперь он стал первым императором после Тиберия, который остался неженатым все время пребывания на престоле. Как отцу двух взрослых сыновей, Тита и Домициана, ему не нужна была жена, чтобы обеспечить наследника, — и он, похоже, предпочитал обходиться без оной. Это решение могло быть мотивировано и практическими соображениями вроде желания завещать свое состояния меньшему количеству наследников, но оно было также разумно и политически, учитывая драмы и скандалы, которые сотрясали супружеские пары предыдущей династии.

Тем не менее в первую половину десятилетнего правления Веспасиана существовал некий тип первой леди: женщина, созданная из совсем иного материала, чем ее высокородные предшественницы. Это была Антония Ценис, вольноотпущенница, когда-то служившая в доме матери Клавдия, Антонии, — та самая Ценис, которой эта почтенная матрона диктовала свое судьбоносное письмо в 31 году, предупредившее Тиберия о заговоре Сеяна против его жизни.