Первые леди Рима - Фрейзенбрук Аннелиз

Это тело сожгли на берегу вскоре после моего прибытия, в виде подготовки к триумфальной церемонии, которая будет проведена в Риме. Почти никто не присутствовал на этой очень простой церемонии, проходившей на заре и ставшей лишь последним эпизодом драматического служения, отданного этой женщиной мужчине, Траяну. Матидия, не сдерживаясь, рыдала; черты лица Платины, казалось, стерлись в плывущем от жара погребального костра воздухе. Она оставалась спокойной, отрешенной, слегка похудевшей из-за лихорадки и, как всегда, холодно непроницаемой.

Маргарита Юсенар, «Воспоминания об Адриане», 1951[599]

Ранним утром в ноябре 130 года, примерно через три десятилетия после того, как закончилась династия Флавиев, группа важных римских туристов собралась у подножия одной из самых популярных египетских достопримечательностей. Эта партия включала правящего императора Адриана, его жену Сабину, а также поэтессу-любительницу из провинциального царского дома Коммагенов по имени Юлия Балбилла. Предметом интереса туристов был Поющий Колосс Мемнона — шестидесятифутовая сидящая статуя, воздвигнутая в Фивах около 1400 года до н. э. в честь фараона Аменофиса. Колосс получил такое название благодаря высокому пронзительному звуку, похожему на резкий голос струны лиры. Казалось, он рождался в гортани статуи — хотя, возможно, он просто вызывался испарением ночной влаги из пор песчаника, деформировавшегося под действием нарастающей жары пустыни. Тем не менее некоторые из сотен путешественников, приходивших к сидящему гиганту каждый год, выцарапывали на его ногах стихи, чтобы увековечить сверхъестественные ощущения от услышанного голоса статуи.[600]

Атмосфера среди важных персон в это ноябрьское утро была, без сомнения, немного подавленной. Всего несколько недель назад любимый друг Адриана, юноша Антиной, входивший в его свиту, странным образом утонул в Ниле. Компания императора уже совершила одно путешествие к Колоссу днем раньше — но статуя хранила молчание. Можно было понять нервозность местных официальных лиц, которые привели группу сюда: а вдруг Колосс снова не продемонстрирует важной аудитории свой знаменитый трюк?

Но на этот раз, слава богам, когда солнце взошло и согрело отвесные каменные бока монумента, характерный вой был наконец услышан. В результате четыре строки с описанием визита императорской партии были сочинены Юлией Балбиллой и нацарапаны на левой ноге и ступне Колосса — вместе с другими любительскими литературными подношениями, каждое из которых представляло собой чуть более элегантную и соответствующую времени версию самого распространенного граффити «Тут был я»:

«Я, Балбилла, когда скала заговорила, услышала голос божественного Мемнона или Фаменота. Я пришла сюда с прекрасной императрицей Сабиной. Солнце совершало свой первый час подъема, в пятнадцатом году правления Адриана, на двадцать четвертый день месяца Хатор. [Я записала это] на двадцать пятый день месяца Хатор».[601]

Через семьдесят лет после визита Адриана и Сабины другой император, Септимий Север, совершил свое путешествие с семьей к статуе и с самыми наилучшими намерениями распорядился, чтобы были починены разрушения, причиненные ей землетрясением 27 года до н. э. Непредвиденным следствием этой реконструкции стало то, что пение прекратилось и поток туристов исчез. Сегодня Колосс Мемнона остается безмолвным. Строки, нацарапанные Юлией Балбиллой, едва видны, стертые струями песка из пустыни.[602] Когда они исчезнут, во многом исчезнут и наши представления о Сабине и ее спутницах, имперских женщинах II века.