Первые леди Рима - Фрейзенбрук Аннелиз

Вакуум во власти после убийства Домициана в 96 году был временно заполнен Марком Кокцеем Нервой, бывшим консулом, который стал вынужденным выбором убийц Домициана за отсутствием других кандидатов. Пожилой и бездетный Нерва был, скорее, временно исполняющим обязанности императора и был вынужден успокоить раздраженные элементы в армии, усыновив популярного, хотя и сильно пьющего наместника Верхней Германии Марка Ульпия Траяна и объявив его своим наследником — уберегая таким образом власть от еще одного периода нестабильности.

После смерти Нервы 28 января 98 года Траян плавно опустил ноги в ботинки своего приемного отца. Его девятнадцатилетнее правление сделало его одним из самых успешных римских военных главнокомандующих. Достижения Траяна включали расширение владений империи в Аравии, Армении и Месопотамии, разгром старого римского врага Парфии и крупную победу за Дунаем в Дакийских войнах — она была в подробнейших деталях увековечена на колонне его имени, воздвигнутой в сердце Рима.

Рожденный примерно в 53 году в провинции Бетика на юге Испании, Траян стал первым римским императором родом не из Италии. Его восшествие означало прорыв к власти нового политического класса — провинциальных элит, выдвинувшихся при Флавиях.[607] Именно к ним принадлежали такие люди, как отец Траяна, успешно командовавший Десятым легионом в войске Веспасиана во время подавления Иудейского восстания и награжденный за службу должностью консула.

Нам мало известно о прошлом Помпеи Плотины, но считается, что она была родом из Немоса в Галлии (ныне французский Ним) и родилась примерно в 70 году — как раз когда Веспасиан стал императором.[608] То, что она была выбрана в качестве невесты для Траяна, отпрыска молодого клана Ульпиев, указывает, что, по крайней мере, ее семья, о которой не сохранилось никакой информации, происходила из схожего сенаторского круга с хорошими связями. Брак сына и дочери новых элитных семей из земель, лежащих во многих сотнях миль от имперской столицы, отражает иной социальный характер нового политического класса Рима.

Плотине было уже почти тридцать лет, и она была уже замужем за Траяном, по крайней мере, в течение десяти лет перед тем, как он стал императором. Но до того дня, как она поставила ногу на порог старого дворца Домиции как новая римская первая леди, не сохранилось ни следа о ее жизненной истории. Это частично было отражением обычного равнодушия к воспитанию женщины — по контрасту с ее мужем. Но это также отражает тот факт, что по причине бездетности Плотина не являлась даже вспомогательным игроком при будущем императоре, подобно Ливии. Это лишило нас даже таких источников, как анекдоты, что обогащают и расцвечивают биографию Ливии.[609]

Но когда Плотина в конце концов удостоилась дебюта в исторических записях, это случилось с размахом, достойным первых римских императриц. Взлетев по ступенькам и переступив порог своего нового палатинского дома в первый раз, она, как говорят, медленно развернулась к морю лиц, наблюдавших за ней, и величественно выдала следующую фразу: «Я вошла сюда женщиной такого рода, какой я хотела бы быть, выходя».[610] Это было подходящим обещанием для женщины, формирующей новую династию и намеренной отмыть неприятный вкус, оставленный гражданскими войнами внутри семейства Домициана. Так когда-то Флавии пытались поставить максимально возможную дистанцию между собою и наихудшими крайностями эпохи Юлиев-Клавдиев.