Лимонов - Эммануэль Каррер

Все последние месяцы своей жизни Сахаров устало повторял Горбачеву одно и то же: «Выбор прост, Михаил Сергеевич. Либо вы встанете на сторону демократов, о которых вам известно, что они правы, либо вы останетесь с консерваторами, о которых вам известно не только то, что они не правы, но и то, что они вас предадут. Тянуть время бессмысленно». «Да-да, Андрей Дмитриевич, – вздыхал Горбачев, раздраженный тем, что, согласно опросам общественного мнения, Сахаров был самым популярным человеком в стране. – Все это очень хорошо, но самой актуальной проблемой остается реформа партии». «Вовсе нет, – дребезжащим голосом возражал академик. – Проблема не в том, чтобы реформировать партию, а в том, чтобы ее ликвидировать. Это первое условие, чтобы политическая жизнь в стране стала нормальной».

Когда Горбачеву говорили подобные вещи, он переставал слушать собеседника. Ведь речь шла о партии… И снова обращался к тактике политического лавирования, пытаясь удовлетворить всех: сегодня он изображал из себя папу, завтра – Лютера, и в конечном счете его начинали ненавидеть все – и демократы, и консерваторы.

Политические критерии и определения, принятые в Европе, плохо переносятся на Россию, насчет политики правой и левой там царит полная неразбериха, однако базовые понятия вполне соотносятся с происходящим. Демократы стремились к демократии, а консерваторы хотели удержать власть. Первые – по большей части горожане, чаще всего молодые, в основном интеллигенция, – вначале Горбачева обожали, но он остановился на полпути, и они были разочарованы. На первомайской демонстрации 1990 года на Красной площади его фактически освистали. Теперь это стало возможно, и было горько видеть, как человек, которому его народ был обязан своей свободой, терпел оскорбления, которые еще недавно так хотелось, хотя и безо всякой надежды, бросить в лицо Брежневу и его клике: КПСС на свалку и Генсека туда же!

Но эта категория недовольных была не самой опасной. Когда на похоронах Сахарова один молодой человек сравнил усопшего с Оби-Ван Кеноби, а Горбачева с неловким Йодой, кто-то из журналистов спросил, кто же в таком случае Дарт Вейдер, и тот ответил, что, к сожалению, претендентов более чем достаточно. В самом деле, hard-liners – так англосаксы, когда они не склонны шутить, называют консерваторов, – кишмя кишели и в Политбюро, и в военно-промышленном комплексе. Но, в соответствии с великой советской традицией, все они были напрочь лишены обаяния, чем и объясняется успех у прессы актера на второстепенных ролях, ныне почти забытого, – полковника Виктора Алксниса.